читать дальше
…Сознание. Бок по-прежнему болел, но уже не так, словно его грызли тупыми раскалёнными зубами. В общем, было вполне терпимо – значит, вкололи анальгетик. Шевелиться, правда, не хотелось. К тому же, если не считать боли в боку, лежать на чистых, пусть и пахнущих антисептиком простынях, было даже приятно. Ощущения от раны ослабли настолько, что я стал чувствовать другую боль – в ушибленных и перетруженных мышцах, а также в раненной ноге. Её я, значит, тоже ушиб. Ещё и не первый раз за последний месяц, если как следует вспомнить.
Помещение было не слишком похоже на военный или гражданский госпиталь. Комната, пожалуй, даже слишком просторная для одного больного, здоровенный видеотерминал на противоположной стене. Деревянная мебель: два красивых резных стула, стол, платяной шкаф. Но медицинская аппаратура, в том числе тянущиеся к моей груди, простреленному боку и запястью то ли толстые провода, то ли тонкие шланги, сообщали, что я, всё-таки в лечебном учреждении. Интересно, где?
Дверь открылась, едва я успел оглядеться. Вошли могучего телосложения мужчина в белом халате, лет на десять меня старше, и молодая симпатичная девушка, тоже в белом – должно быть, врач и медсестра. То ли услышали моё шевеление, то ли аппаратура как-то фиксирует, в сознании я или нет.
- Как ваше самочувствие, господин капитан? – поинтересовался врач.
- Терпимо. Только не капитан, а детектив. Или лейтенант-коммандер, если флотскими званиями пользоваться.
- Капитан-капитан, - усмехнулся врач, подошёл к шкафу и открыл дверцу. На вешалке действительно висел мундир капитана флота.
- Я не понял – я, что, помираю? Вроде бы, на два звания повышают только героически погибших, - я наконец вспомнил последние секунды перед ранением. – Кстати, что с её высочеством? И адмиралом Кесслером?
- Они живы, - врач сделал успокаивающий жест и закрыл шкаф. – И находятся в куда лучшем здравии, чем вы. Нет, вы не помираете. И, насколько мне известно, всё сделали как положено: повысили вас сначала до коммандера, а потом, через несколько часов… как раз уже и следующие сутки наступили… до капитана. Но и у вас ранение легче чем у кого бы то ни было из участвовавших в столкновении в порту. Но лечиться, всё-таки, придётся всерьёз.
- А где я нахожусь?
- В дворцовом госпитале.
Задав ещё несколько вопросов, о том, где, что и как болит, врач вышел, заявив, что много говорить мне пока вредно. Мне, если честно, и не особенно хотелось. За последние месяцы и, тем более, дни, я и так наговорился, наругался и даже временами накричался выше крыши. Полежать, подумать, поспать на совершенно законном основании – почти мечта. Если бы не простреленный бок, который всё-таки болел. Но, в общем, терпеть можно, особенно если поменьше шевелиться.
В дворцовом госпитале, надо же. А повышения на два звания я удостоен, надо полагать за спасение кронпринцессы фон Грюнвальд. Прямо как герой дурацкого приключенческого романа. Год назад я был мятежник и враг империи… «А теперь чего-то удостоен, награждён и назван молодцом», - вспомнилась мне строчка какой-то из песен Шёнкопфа. Уж не знаю, сам он её сочинил или кто-то ещё из розенриттеров… До чего их мало, всё-таки, осталось после штурма «Брюнгильды»… Мы все тогда совершеннейшим чудом уцелели…
- Господин фон Шнайдер! – разбудила меня медсестра. Хвала богам. Я чуть не схватился за её руку – просто, чтобы убедиться, что передо мной живой человек. В сознании ещё трепыхались рваные клочья кошмара. – Вам плохо, господин фон Шнайдер?
- Нет, ничего… - я зажмурился, потряс головой. – Просто неприятный сон. Не обращайте внимания.
- Судя по вашему сердцебиению, крайне неприятный. Дайте руку. Что вам снилось? - медсестра, уже успокоившись, деловито вколола мне ампулу какого-то препарата, от места укола почти сразу же поползло расслабляющее тепло.
- Что может присниться бывшему военному? – проворчал я. – Как меня убивали, и как я убивал. Это не тот сон, который приятно пересказывать. Извините.
- Простите, - девушка смутилась. Потом сообщила. – Это успокоительное. Возможно, вы снова заснёте, но тут уж точно ничего сниться вам не будет. А если не заснёте и вам что-то будет нужно, нажмите на кнопку, - она пододвинула мне какое-то подобие пульта. Судя по кнопкам, с него можно не только врача вызвать, но и видеотерминалом на стене управлять. Правда, смотреть мне пока ничего не хотелось. Да и вообще ничего не хотелось. Возникло ощущение какого-то мягкого покачивания. Наверное, лекарство действует. Хочется мне спать или нет – непонятно. В принципе, почему бы и не поспать лишний раз? Солдат спит – служба идёт…
- Ну и здоровы же вы спать, господин капитан! – хмыкнул врач, проверяя показания приборов. – Почти двадцать два часа… Похоже, у вас было переутомление ещё до ранения, и больше психологическое, чем физическое. Хотя и физического хватало. И не слишком здоровый образ жизни, особенно учитывая перенесённые ранее ранения, в целом. Пьёте часто? – он посмотрел на меня в упор.
Хм… Пьяницей я себя, конечно, не считал, но если вспоминать…
- Ну… В общем, да, нередко. Запивать не запиваю, но…
- Понятно, - хмуро сказал врач. – Рекомендую в дальнейшем пить как можно реже и меньше. А лучше вообще бросить. Пока вы здесь, я вам воздержание и так обеспечу, но в дальнейшем… Как вы себя чувствовали до ранения?
- Да, в принципе, нормально. Иногда нога или голова побаливали, но ничего серьёзного.
- Это вы считаете, что ничего. Ну ладно. Раз уж мне приказали проследить, чтобы вы были здоровы, когда выйдете из госпиталя, займёмся всем, что есть. И старыми ранами, и новыми. Так что придётся задержаться.
Я пожал плечами. Врачам виднее, это их работа. Я, правда, считал, что раз вышел из госпиталя, то практически здоров, но раз думаете, что кругом болен – лечите. Посмотрим заодно, как во дворце лечат.
- А теперь, раз вы отдохнули, у меня для вас новости.
- Про повышение вы уже сказали. А какие новости ещё? Если что – я не могу участвовать ни в каких торжественных мероприятиях. Я ещё лежачий больной, - торопливо сказал я. Терпеть не могу всякие торжественные сборища, особенно в имперском духе.
Врач усмехнулся.
- Ну, совсем вам выкрутиться не удастся, но что-то, конечно, можно будет отложить. Вас хотят видеть посетители. Во-первых, вас хочет навестить некто Борис Конев, капитан торгового судна. Во-вторых, приходили, - он открыл планшет, глянул в него. – Старший детектив Клосс и старший детектив Минский. Передали всякие фрукты… - он негодующие фыркнул. – Как будто у нас здесь плохо кормят!
- Думаю, не только фрукты хотели передать.
- Совершенно верно. Но прочее я не принял, сказал, что не положено. Сказали, что зайдут, как смогут, передали привет от полковника Северра. Знаете такого?
- Знаю.
- Но это всё вы можете отложить, насколько хотите. А вот людей поважнее вам придётся принять в любом случае.
Я так и знал.
Вид у меня, по-моему, был дурацкий. Полулежать-полусидеть на кровати, до пояса закрывшись белым одеялом, и при этом в чёрном капитанском мундире, в который меня принудительно облачили – что может быть нелепее? Я уже говорил, что не люблю торжественные мероприятия? Ну так вот…
Впрочем, госпожу фон Грюнвальд я был рад видеть – если бы следом за ней не вошли Кесслер с охранником-гвардейцем, а за открытой дверью не толпилась ещё куча любопытствующих. Или какой-то придворный церемониал требует их присутствия?
Аннерозе фон Грюнвальд выглядела как обычно – траур она всё ещё носила, только сняла шляпу и вуаль. С открытыми волосами она смотрелась намного лучше. Правда, под левым глазом, похоже, прятался синяк, но его так хорошо загримировали, что было почти не видно. Должно быть, это как раз, когда мы столкнулись головами… Невольно всплыл в памяти анекдот: «На лице ушиб от удара тупым предметом» - «Это я ударил головой». Я невольно улыбнулся, и, видимо, это сошло за приветствие.
- Доброе утро, господин фон Шнайдер, - Аннерозе тоже улыбнулась, но её улыбка вышла печальной. – Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, ваше высочество, хорошо.
- Но вставать ему пока не следует, - торопливо сообщил врач, стоящий где-то позади за моим правым плечом. Кесслер покосился на солдата, и тот поспешно подставил Аннерозе один из стульев. Она села рядом с кроватью. Потом неожиданно взяла меня за руку, наклонилась и поцеловала в лоб. Не знаю, как другие, а я просто обалдел.
Аннерозе тем временем бросила один взгляд на врача, а второй, вполоборота, на Кесслера с охранником. Приказывать она, оказывается, тоже умела: врач тут же выскочил, Кесслер выпустил солдата и вышел последним, плотно закрыв за собой дверь.
- Вы спасли и меня, и Ульриха, господин фон Шнайдер… Я благодарю вас и от себя, и от него, и от имени кайзера и регента. Мне поручено передать вам высочайшую благодарность… - она запнулась. – Видите, я так привыкла ко всяким церемониям, что разучилась говорить просто… Но я в самом деле благодарна вам…
- Может быть, я этим как раз спас себя самого, ваше высочество, - я пожал левым плечом, чтобы не тревожить правый бок. – В такой ситуации трудно точно сказать, кто и кого спас.
- Но вы хотели спасти нас, а не себя. Хильдегарда… Её величество поручили меня спросить, о вашем самочувствии, и о том, не нужно ли вам чего-нибудь? – на последних словах она снова запнулась. Наверное, имелось в виду, хочу ли я какой-то ещё награды, сверх повышения в чине. Кстати, зачем мне это повышение? Детективы не носят флотских званий… хотя капитан флота – это полковничий чин… Но мысли куда-то разбегались. Я просто сидел и смотрел на госпожу фон Грюнвальд.
- Почему вы молчите, Бернард? – я вздрогнул, когда она назвала меня по имени. – Может быть, я вас чем-то обидела?
- Вовсе нет… - я почему-то не добавил «ваше высочество», а она не обратила на это внимания. – Просто… я не знаю, что сказать.
Конец первой части
…Сознание. Бок по-прежнему болел, но уже не так, словно его грызли тупыми раскалёнными зубами. В общем, было вполне терпимо – значит, вкололи анальгетик. Шевелиться, правда, не хотелось. К тому же, если не считать боли в боку, лежать на чистых, пусть и пахнущих антисептиком простынях, было даже приятно. Ощущения от раны ослабли настолько, что я стал чувствовать другую боль – в ушибленных и перетруженных мышцах, а также в раненной ноге. Её я, значит, тоже ушиб. Ещё и не первый раз за последний месяц, если как следует вспомнить.
Помещение было не слишком похоже на военный или гражданский госпиталь. Комната, пожалуй, даже слишком просторная для одного больного, здоровенный видеотерминал на противоположной стене. Деревянная мебель: два красивых резных стула, стол, платяной шкаф. Но медицинская аппаратура, в том числе тянущиеся к моей груди, простреленному боку и запястью то ли толстые провода, то ли тонкие шланги, сообщали, что я, всё-таки в лечебном учреждении. Интересно, где?
Дверь открылась, едва я успел оглядеться. Вошли могучего телосложения мужчина в белом халате, лет на десять меня старше, и молодая симпатичная девушка, тоже в белом – должно быть, врач и медсестра. То ли услышали моё шевеление, то ли аппаратура как-то фиксирует, в сознании я или нет.
- Как ваше самочувствие, господин капитан? – поинтересовался врач.
- Терпимо. Только не капитан, а детектив. Или лейтенант-коммандер, если флотскими званиями пользоваться.
- Капитан-капитан, - усмехнулся врач, подошёл к шкафу и открыл дверцу. На вешалке действительно висел мундир капитана флота.
- Я не понял – я, что, помираю? Вроде бы, на два звания повышают только героически погибших, - я наконец вспомнил последние секунды перед ранением. – Кстати, что с её высочеством? И адмиралом Кесслером?
- Они живы, - врач сделал успокаивающий жест и закрыл шкаф. – И находятся в куда лучшем здравии, чем вы. Нет, вы не помираете. И, насколько мне известно, всё сделали как положено: повысили вас сначала до коммандера, а потом, через несколько часов… как раз уже и следующие сутки наступили… до капитана. Но и у вас ранение легче чем у кого бы то ни было из участвовавших в столкновении в порту. Но лечиться, всё-таки, придётся всерьёз.
- А где я нахожусь?
- В дворцовом госпитале.
Задав ещё несколько вопросов, о том, где, что и как болит, врач вышел, заявив, что много говорить мне пока вредно. Мне, если честно, и не особенно хотелось. За последние месяцы и, тем более, дни, я и так наговорился, наругался и даже временами накричался выше крыши. Полежать, подумать, поспать на совершенно законном основании – почти мечта. Если бы не простреленный бок, который всё-таки болел. Но, в общем, терпеть можно, особенно если поменьше шевелиться.
В дворцовом госпитале, надо же. А повышения на два звания я удостоен, надо полагать за спасение кронпринцессы фон Грюнвальд. Прямо как герой дурацкого приключенческого романа. Год назад я был мятежник и враг империи… «А теперь чего-то удостоен, награждён и назван молодцом», - вспомнилась мне строчка какой-то из песен Шёнкопфа. Уж не знаю, сам он её сочинил или кто-то ещё из розенриттеров… До чего их мало, всё-таки, осталось после штурма «Брюнгильды»… Мы все тогда совершеннейшим чудом уцелели…
- Господин фон Шнайдер! – разбудила меня медсестра. Хвала богам. Я чуть не схватился за её руку – просто, чтобы убедиться, что передо мной живой человек. В сознании ещё трепыхались рваные клочья кошмара. – Вам плохо, господин фон Шнайдер?
- Нет, ничего… - я зажмурился, потряс головой. – Просто неприятный сон. Не обращайте внимания.
- Судя по вашему сердцебиению, крайне неприятный. Дайте руку. Что вам снилось? - медсестра, уже успокоившись, деловито вколола мне ампулу какого-то препарата, от места укола почти сразу же поползло расслабляющее тепло.
- Что может присниться бывшему военному? – проворчал я. – Как меня убивали, и как я убивал. Это не тот сон, который приятно пересказывать. Извините.
- Простите, - девушка смутилась. Потом сообщила. – Это успокоительное. Возможно, вы снова заснёте, но тут уж точно ничего сниться вам не будет. А если не заснёте и вам что-то будет нужно, нажмите на кнопку, - она пододвинула мне какое-то подобие пульта. Судя по кнопкам, с него можно не только врача вызвать, но и видеотерминалом на стене управлять. Правда, смотреть мне пока ничего не хотелось. Да и вообще ничего не хотелось. Возникло ощущение какого-то мягкого покачивания. Наверное, лекарство действует. Хочется мне спать или нет – непонятно. В принципе, почему бы и не поспать лишний раз? Солдат спит – служба идёт…
- Ну и здоровы же вы спать, господин капитан! – хмыкнул врач, проверяя показания приборов. – Почти двадцать два часа… Похоже, у вас было переутомление ещё до ранения, и больше психологическое, чем физическое. Хотя и физического хватало. И не слишком здоровый образ жизни, особенно учитывая перенесённые ранее ранения, в целом. Пьёте часто? – он посмотрел на меня в упор.
Хм… Пьяницей я себя, конечно, не считал, но если вспоминать…
- Ну… В общем, да, нередко. Запивать не запиваю, но…
- Понятно, - хмуро сказал врач. – Рекомендую в дальнейшем пить как можно реже и меньше. А лучше вообще бросить. Пока вы здесь, я вам воздержание и так обеспечу, но в дальнейшем… Как вы себя чувствовали до ранения?
- Да, в принципе, нормально. Иногда нога или голова побаливали, но ничего серьёзного.
- Это вы считаете, что ничего. Ну ладно. Раз уж мне приказали проследить, чтобы вы были здоровы, когда выйдете из госпиталя, займёмся всем, что есть. И старыми ранами, и новыми. Так что придётся задержаться.
Я пожал плечами. Врачам виднее, это их работа. Я, правда, считал, что раз вышел из госпиталя, то практически здоров, но раз думаете, что кругом болен – лечите. Посмотрим заодно, как во дворце лечат.
- А теперь, раз вы отдохнули, у меня для вас новости.
- Про повышение вы уже сказали. А какие новости ещё? Если что – я не могу участвовать ни в каких торжественных мероприятиях. Я ещё лежачий больной, - торопливо сказал я. Терпеть не могу всякие торжественные сборища, особенно в имперском духе.
Врач усмехнулся.
- Ну, совсем вам выкрутиться не удастся, но что-то, конечно, можно будет отложить. Вас хотят видеть посетители. Во-первых, вас хочет навестить некто Борис Конев, капитан торгового судна. Во-вторых, приходили, - он открыл планшет, глянул в него. – Старший детектив Клосс и старший детектив Минский. Передали всякие фрукты… - он негодующие фыркнул. – Как будто у нас здесь плохо кормят!
- Думаю, не только фрукты хотели передать.
- Совершенно верно. Но прочее я не принял, сказал, что не положено. Сказали, что зайдут, как смогут, передали привет от полковника Северра. Знаете такого?
- Знаю.
- Но это всё вы можете отложить, насколько хотите. А вот людей поважнее вам придётся принять в любом случае.
Я так и знал.
Вид у меня, по-моему, был дурацкий. Полулежать-полусидеть на кровати, до пояса закрывшись белым одеялом, и при этом в чёрном капитанском мундире, в который меня принудительно облачили – что может быть нелепее? Я уже говорил, что не люблю торжественные мероприятия? Ну так вот…
Впрочем, госпожу фон Грюнвальд я был рад видеть – если бы следом за ней не вошли Кесслер с охранником-гвардейцем, а за открытой дверью не толпилась ещё куча любопытствующих. Или какой-то придворный церемониал требует их присутствия?
Аннерозе фон Грюнвальд выглядела как обычно – траур она всё ещё носила, только сняла шляпу и вуаль. С открытыми волосами она смотрелась намного лучше. Правда, под левым глазом, похоже, прятался синяк, но его так хорошо загримировали, что было почти не видно. Должно быть, это как раз, когда мы столкнулись головами… Невольно всплыл в памяти анекдот: «На лице ушиб от удара тупым предметом» - «Это я ударил головой». Я невольно улыбнулся, и, видимо, это сошло за приветствие.
- Доброе утро, господин фон Шнайдер, - Аннерозе тоже улыбнулась, но её улыбка вышла печальной. – Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, ваше высочество, хорошо.
- Но вставать ему пока не следует, - торопливо сообщил врач, стоящий где-то позади за моим правым плечом. Кесслер покосился на солдата, и тот поспешно подставил Аннерозе один из стульев. Она села рядом с кроватью. Потом неожиданно взяла меня за руку, наклонилась и поцеловала в лоб. Не знаю, как другие, а я просто обалдел.
Аннерозе тем временем бросила один взгляд на врача, а второй, вполоборота, на Кесслера с охранником. Приказывать она, оказывается, тоже умела: врач тут же выскочил, Кесслер выпустил солдата и вышел последним, плотно закрыв за собой дверь.
- Вы спасли и меня, и Ульриха, господин фон Шнайдер… Я благодарю вас и от себя, и от него, и от имени кайзера и регента. Мне поручено передать вам высочайшую благодарность… - она запнулась. – Видите, я так привыкла ко всяким церемониям, что разучилась говорить просто… Но я в самом деле благодарна вам…
- Может быть, я этим как раз спас себя самого, ваше высочество, - я пожал левым плечом, чтобы не тревожить правый бок. – В такой ситуации трудно точно сказать, кто и кого спас.
- Но вы хотели спасти нас, а не себя. Хильдегарда… Её величество поручили меня спросить, о вашем самочувствии, и о том, не нужно ли вам чего-нибудь? – на последних словах она снова запнулась. Наверное, имелось в виду, хочу ли я какой-то ещё награды, сверх повышения в чине. Кстати, зачем мне это повышение? Детективы не носят флотских званий… хотя капитан флота – это полковничий чин… Но мысли куда-то разбегались. Я просто сидел и смотрел на госпожу фон Грюнвальд.
- Почему вы молчите, Бернард? – я вздрогнул, когда она назвала меня по имени. – Может быть, я вас чем-то обидела?
- Вовсе нет… - я почему-то не добавил «ваше высочество», а она не обратила на это внимания. – Просто… я не знаю, что сказать.
Конец первой части
@темы: Легенда о героях Галактики