Про самую обсуждаемую эволюционную тему

На сайте Элементы.ру опубликована глава из книги Александра Маркова и Елены Наймарк "Эволюция". Глава называется "Переходные формы" и, как нетрудно догадаться, посвящена самому обсуждаемому (во всяком случае, среди любителей) вопросу, связанному с эволюционной теорией:

elementy.ru/lib/432303

---

Семейные предания и эффективность пистолета в бою

Младший лейтенант Николай Ерошкин с расстояния около трёх метров промахнулся в немецкого офицера, а тот, в свою очередь, промахнулся в него. И если бы сержант Гвоздёв не дал очередь из автомата, вряд ли бы мой отец и я появились бы на свет.

@темы: История

---

Всякая разная физкультура (по-английски, но понятно)

Увидел в журнале  r2r ссылку:

neilarey.com/workouts.html - плакаты с комплексами различных упражнений, не требующих сложных тренажёров, а часто не требующих и вообще никаких. Многие названы именами героев книг, фильмов, игр, комиксов Есть пдфы, чтобы можно было скачать и распечатать. Написано по-английски, но, по-моему, и так всё понятно. А главное - их там дофига

---

С Днём Победы!

---

Тут по дайревой ленте ходит музыкальный флешмоб

Из того, что на меня произвело в последнее время наибольшее впечатление - это мелодии Бориса Кукобы, написавшего музыку к фильму Исаева и Драбкина "Великая война". Эти мелодии сами по себе производят на меня ещё большее впечатление, кажется, чем собственно фильм.

---

С праздником!

Киплинг "Дети Марфы"

Дети Марии легко живут, к части они рождены благой.
А Детям Марфы достался труд и сердце, которому чужд покой.
И за то, что упреки Марфы грешны были пред Богом,
пришедшим к ней.
Детям Марии служить должны Дети ее до скончанья дней.

Это на них во веки веков прокладка дорог в жару и в мороз.
Это на них ход рычагов; это на них вращенье колес.
Это на них всегда и везде погрузка, отправка вещей и душ,
Доставка по суше и по воде Детей Марии в любую глушь.

'Сдвинься',-горе они говорят. 'Исчезни',-они говорят реке.
И через скалы пути торят, и скалы покорствуют их руке.
И холмы исчезают с лица земли, осушаются реки за пядью пядь.
Чтоб Дети Марии потом могли в дороге спокойно и сладко спать.

Смерть сквозь перчатки им леденит пальцы, сплетающие провода.
Алчно за ними она следит, подстерегает везде и всегда.
А они на заре покидают жилье, и входят в страшное стойло к ней.
И дотемна укрощают ее, как, взяв на аркан, укрощают коней.

Отдыха знать им вовек нельзя, Веры для них недоступен Храм.
В недра земли их ведет стезя, свои алтари они строят там,
Чтобы сочилась из скважин вода, чтобы, в землю назад уйдя,
Снова поила она города, вместе с каждой каплей дождя.

Они не твердят, что Господь сулит разбудить их пред тем,
как гайки слетят,
Они не бубнят, что Господь простит, брось они службу, когда хотят.
И на давно обжитых путях и там, где еще не ступал человек,
В труде и бденье - и только так Дети Марфы проводят век.

Двигая камни, врубаясь в лес, чтоб сделать путь прямей и ровней,
Ты видишь кровь - это значит: здесь прошел один из ее Детей.
Он не принял мук ради Веры святой, не строил лестницу в небеса,
Он просто исполнил свей долг простой, в общее дело свой вклад внеся.

А Детям Марии чего желать? Они знают - ангелы их хранят.
Они знают - им дана Благодать, на них Милосердья направлен взгляд.
Они слышат Слово, сидят у ног и, зная, что Бог их благословил,
Свое бремя взвалили на Бога, а Бог - на Детей Марфы его взвалил.

---

Несколько небольших отрывков в продолжение

Из записок фон Шнайдера и не из них

Говард сидел к двери боком, но ни он, ни София, сидевшая к ней лицом, не успели ни вскочить, ни выхватить оружие. У вошедшей в дверь светловолосой девушки в каждой руке было по бластеру, и она явно готова была выстрелить, если бы заметила явную попытку к нападению.
- Не нужно, - на мгновение незнакомка задержала взгляд на Говарде, потом перевела его на Софию. – Стрелять не нужно. Я тоже не собираюсь это делать, если вы не будете делать глупостей.
Не сказать, чтобы Говард принял уверения в миролюбии всерьёз, но сейчас он всё равно не мог ничего поделать. Максимум – тянуть время, пока не вернётся Вернер, ушедший на переговоры с каким-то наёмником с Периферии. Хотелось бы надеяться, что про Вернера незнакомка ничего не знает.
- У меня есть пара вопросов, - вошедшая без спроса девушка села в свободное кресло, оружие положила на колени, но не выпустила из рук. Предусмотрительно. – В кого вы стреляли? В Флориана фон Фрида или в Кнутсена?
- Кнутсена? – Говард осёкся, поймав яростный взгляд Софии. Да, действительно редкий идиотизм. Так попасться на простейшую ловушку.
- Понятно, - блондинка кивнула. – Второй вопрос: вы вообще хотите остаться в живых? Вы тащите с резервного склада винтовку, предназначенную для специалистов; толком не научившись ей владеть, устраиваете покушение, теперь ищете кого-то, кто стреляет лучше вас… Я понимаю, что никакой серьёзной организации вы не представляете, но даже для самодеятельности можно было бы работать осмотрительнее. И чем гражданам Союза, в конце концов, так насолил фон Фрид?
- Для начала хотелось бы узнать, кто задаёт нам такие… странные вопросы, - отозвалась София. – Вы представитель власти или частное лицо? И с какой целью интересуетесь нашими делами?
- Я Элеонора фон Лихтенладе, - представилась блондинка. Говард очень надеялся, что не разинул при этом признании рот. – Меня, в общем-то, интересовал один из приближённых фон Фрида, а тут внезапно вы нарисовались. Вот я и подумала – к чему бы это?

Перед генералом Андреевым капитан Бельман робел. До сих пор он не видел столь высоких чинов постоянно в непосредственной близости от себя – за столом в кают-компании, в спортзале или просто в прогулочных коридорах станции. На место Бельмана как коменданта станции никто не претендовал, но атмосфера «офицеры в отпуску» заставляла его настораживаться. Он старался больше присматривать за дочерью, а вот за Эрихом присматривать оказалось поздно: парень постоянно вертелся вокруг приезжего генерала, против чего Андреев, кажется, не возражал. Возможно потому, что у самого Андреева ни жены, ни детей не было.
К тому же теперь Эрих не страдал от отсутствия спарринг-партнёров, и ежедневно то рубился с прибывшими десантниками на топорах, то фехтовал на саблях, то боролся. Парень ходил побитый и взмыленный, но довольный, а главное – на какое-то время отвлёкся от попыток куда-то лететь и кого-то спасать.
Между тем самого Бельмана отсутствие Элеоноры, а главное, отсутствие хоть каких-то известий беспокоило всё больше. Амнистия – амнистией, но личную или кровную месть законы Империи не предусматривают, а на будущие правонарушения амнистия не распространяется. Да и сама Элеонора считала, что кто-то готовит ей ловушку. Пусть даже не официальные представители власти.
Сигнал, пришедший на коммуникатор, поднял Бельмана с постели. Ага, очко в пользу парня. Всё-таки, значит, не отказался от попытки выяснить систему защиты размещённых на «Гидре-8» кораблей… Просто бдительность усыплял. Ну-ну.
На этот раз Эриха заблокировало в рубке – просто перестали работать автоматические двери. Причём, заблокировало не его одного.
- Ну вы-то, господин генерал, зачем сюда полезли? – не выдержал Бельман. Не только парень, значит, тут пытается всякой фигнёй страдать.
- Хотел проверить, так ли хороша система безопасности в доках, как мне рассказывал наш юный друг, - усмехнулся Андреев. – И, ради бога, какой я вам теперь генерал? Теперь уже и армии-то той нет, где я генералом был.
Объяснение хорошее, но почему-то неубедительное. Что ж… В заблокированном изнутри и снаружи доке можно и начистоту поговорить.
- Послушайте, господин Андреев… Ты тоже слушай, Эрих, раз уж здесь оказался. Но как выйдешь, потрудись держать язык за зубами. Я тоже беспокоюсь, что Элеонора задерживается на Хёде. Но навыки десантника, господин ген… Андреев, это не совсем то, то нужно сейчас демонстрировать там. Последствия могут быть непредсказуемыми: от тех, что наступят для нас лично, до репрессий в Нойе Ланде по отношению к уцелевшим участникам войны.
- В том-то и беда, - хмуро сказал Андреев. – Я тут получил от… одного старого знакомого кое-какую информацию. Во-первых, об одной первостатейной сволочи, во-вторых, о том, что кое-кто из наших бывших сослуживцев решил свести с этой сволочью счёты. И даже уже попытался один раз. А я этих людей знаю, пусть и немного. Просто так они не отступят.
Клаус Бельман уставился в мёртвый экран терминала, словно надеясь прочитать на нём что-то умное. Вот оно, значит, как. Прямо как на Феззане по рассказам Элеоноры – когда Гриффорд Хаттон был ещё жив. Сначала какие-то левые отморозки прирезали случайного знакомого Элеоноры, потом военная полиция заподозрила политическую подоплёку убийства, а Элеонора – что охота ведётся за ней… И пошло-поехало.

Наличный состав группы А и мы с Магдаленой сидели на базе военной полиции. Группу, похитившую Зигфрида, задержать так и не удалось: похоже, путь их отхода разработал кто-то весьма толковый. Так же, как и засаду.
- Надо же было так протормозить! – Хаген шарахнул кулаком по столу. – На них были кокарды старого образца! Это же очевидно!
- Ну, - попыталась утешить его Магдалена. – Выглядели они очень убедительно.
- А теперь они очень убедительно доказывают Зигфриду, что лучше бы он был уже мёртв.
Все мрачно потупились. Магдалену передёрнуло.
Я вполглаза просматривал данные по рейхсриттерским радикалам, которые мне переслал Лангерберг, но больше следил за людьми. Зрелище удручало. Для того, чтобы они взбодрились, следовало что-то предпринять, но вслепую мы делать ничего не могли, только всё ещё хуже испортить. Если даже местная военная полиция ничего не нашла, нашей «ударной силе» и вовсе не найдётся целей. Погнать их на занятия? На этот предмет у группы свои начальники – Гемпель и Шафф.
- От Кнутсена много информации и весьма полезной, - вдруг заметила Магдалена. – Но кое-что мне не нравится.
- Что именно?
Магдалена посмотрела на окружающих. Дитрих Гемпель пожал плечами, но поднялся. Кивнул остальным. Один за другим бойцы вышли. Я сунул руку в карман и включил глушилку. В принципе, сканер не отметил в этой комнате «жучков», но бережёного и боги берегут.
- Всё готово, - сказал я, обведя взглядом вокруг. – Так что там насчёт Кнутсена?

Пленный солдат, на удивление Ганса, опомнился быстро. Похоже, не так уж сильно его и потрепали. Либо парень был ещё крепче, чем проявил себя на допросе. Так что глаз с него спускать не стоило, хоть он и сидел, прикованный наручниками к тяжёлому стулу.
- Ты первый раз на задании? – спросил вдруг пленник.
- Зачем интересуешься?
- Так просто. Это заметно.
- Правда, заметно? – до сих пор Гансу казалось, что он действовал лучше, чем большинство новичков.
- Правда. Но ты держался лучше, чем я. Я блевал после первого боя. Адреналин. Отсроченный шок.
- Трудно поверить, - в самом деле трудно. Ганс отнюдь не был уверен, что смог бы держаться так хорошо, если бы его сначала избивал Свен, а потом Альберт использовал и кое-что посущественнее. Ему самому и от зрелища допроса едва не стало худо, хотя умом Ганс понимал, что в таких ситуациях пленникам вовсе не уговорами языки развязывают. Интересно, что это за подразделение, в котором воспитывают таких крепких ребят? На мгновение Ганс ощутил острую зависть: он и сам хотел бы учиться стрелять на хорошо оборудованном полигоне, а не в старом ангаре, и идти в бой с хорошим оружием в руках… Он отлично понимал, что ждёт его совсем иное: несколько вылазок и стычек, в одной из которых придётся умереть. Хорошо бы умереть, чтобы самому не попасть на допрос с пристрастием. Но что уж теперь…
- Я не разговариваю с отцом… то есть, с отчимом, - вдруг сказал пленник. – Вообще не общаюсь. Однажды он ударил меня, и я поклялся, что больше никому не позволю это делать…
- Мой отец был крутой мужик, хотя и привирал насчёт своей крутости, - неожиданно для себя сказал Ганс. – Потерял глаз на охоте, а всем говорил, что это было во время войны или стычки с полицейскими волонтёрами из «переселенцев». Но с ним было не соскучиться. Один раз он пьяный остановил машину, его согласились подвезти. На следующий день за городом нашли труп. Забили почти насмерть, потом прострелили голову. Мы знали, кто это сделал, но этот человек работал на имперские власти. Ты пытался найти справедливость в шести районах планеты? Она на срезе ствола.

@темы: Легенда о героях Галактики

---

Из записок Бернарда фон Шнайдера

Бойцы группы В охраняют Флориана фон Фрида, смешавшись с его охраной, Штефан Кауфер пьёт пиво в орбитальном порту, дожидаясь встречи со «старой подругой», а я сижу за планшетом, постепенно приходя в себя после тренировки.
Прибыв на Хёд, я решил, что выздоровел уже достаточно, чтобы тренироваться и в десантном доспехе с секирой в руках. В результате сегодня мне пришлось вспомнить фразу из одного юмористического фильма Союза про молодого розенриттера: «Теперь у нас есть нулевой уровень». В этом виде подготовки я и в училище не блистал, а теперь вдобавок был не первой юности и, должно быть, сильно переоценил своё здоровье. Когда я встал в стойку напротив сержанта Шаффа и попытался рубануть его по наплечнику, он молниеносным ударом по голени сбил меня с ног, после чего отправил в пару к Зигфриду, велев набивать стандартные атакующие и защитные комбинации. Зигфрид старательно тормозил и уменьшал силу ударов, тем не менее, из доспехов я вылез мокрый и здорово побитый: удар даже тупым учебным топором – далеко не подарок.
Пока что я просматривал новости, присланные через информационную службу полка, а также по каналам военной полиции и разведки. Колебания уровня преступности в разных провинциях, разного рода инциденты – в первую очередь, беспорядки и вооружённые столкновения, миграция населения и, особенно, демобилизованных военных. Ага…
С планеты Vesna в Нойе Ланде (ах, да – это «весна» по-русски) вылетел бригадный генерал в отставке Даниил Андреев и несколько его сослуживцев. Официально они, вроде бы, направлялись на планету Эль-Фасиль, но туда так и не прибыли. По результатам проверки среди других сослуживцев выяснилось, что за последний месяц ещё около двухсот бывших солдат и офицеров 2-й штурмовой десантной бригады Союза Свободных Планет, которой генерал Андреев раньше командовал, вместе со своими семьями исчезли с территории Нового Рейха. По крайней мере, с тех его планет, где более-менее развиты службы социального контроля.
Служба Фернера по этому поводу уже подготовила меморандум о необходимости активизировать разведку в отношении Внешних Миров. Да уж, двести солдат… для десантных войск это почти батальон, для войск планетарной обороны поменьше, конечно. И вряд ли какой-то обычный пиратский главарь их к себе на службу сманил. По досье генерала Андреева не похоже, чтобы он с такими людьми связался. Да и держать у себя на службе такое подразделение, а, может, и не одно – серьёзные ресурсы требуются.
Так… Что нам вообще известно о населённых планетах и крупных поселениях Внешних Миров? Система Сет – группа поселений, торговая и, видимо, пиратская база… планета Иштар, преимущественно сельскохозяйственное население… планета Линкей… планета Циркус… наиболее сильное объединение – доминион Калидон. Постоянных связей ни с кем из них нет, регулярное поступление информации отсутствует, представления о политической ситуации там базируются на «анализе» отрывочных, косвенных и нередко противоречивых данных… Мда, негусто.
- Бернард, - включилась в сеть Магдалена. – Ты помнишь, что сегодня у нас встреча с фон Ауттенбергом?
- Помню, - соврал я, хотя после тренировки совершенно про это забыл. Впрочем, сигнализатор в планшете мне бы всё равно напомнил. – А что, он уже прибыл?
- Почти. Думаю, нам надо перед этим встретиться с Лангербергом, выработать некую общую линию.

«Общая линия» сводилась к тому, что разговор вёл Лангерберг, а мы с Магдаленой молчали и своим присутствием создавали солидность – капитан и коммандер в незнакомой, скорее всего, Ауттенбергу форме как доказательство, что всё происходящее не является лишь ведомственной интригой военной полиции.
- У нас и раньше были подозрения, что на вас готовится покушение. Но сейчас от нашего агента поступила информация, что создана специальная группа с этой целью. Либо убийство, либо попытка похищения. Собраны несколько боевиков, в том числе имеющих к «поселенцам» личные счёты.
- Я получаю угрозы регулярно, - спокойно заметил Ауттенберг. – И анонимные сообщения, и кое-какую приватную информацию тоже. Возможно, я бы отнёсся к этой информации с таким же доверием, как и вы, если бы знал её источник, но…
А у возможного будущего главы планетарной администрации губа не дура! Впрямую интересоваться у представителя военной полиции, кто его агент… Да, на такого так просто не надавишь. Будем надеяться, что и местным радикалам с обеих сторон это сделать это будет нелегко.
- Вы знаете человека по имени Рольф фон Кернер? Возможно, он известен вам как Густав Кнутсен.
То ли Лангерберг знал о прошлом собеседника что-то, чего не знали мы, то ли хотел проверить какую-то догадку… Во всяком случае, эффект он произвёл. От спокойствия Аттенберга не осталось и следа.
- Густав Кнутсен? Вы ему доверяете? Работаете с ним? Хель побери, это очень ненадёжный и опасный человек!
- Степень надёжности своих людей и их информации лучше предоставьте оценивать мне, - улыбнулся Лангерберг. – Но теперь, надеюсь, вы восприняли мои слова всерьёз?
- О да! Боги, Густав Кнутсен! Да единственный человек, чьи проблемы интересуют Кнутсена – это он сам! Он в своих целях не остановится ни перед чем, ни перед обманом, ни перед убийством. Я своими глазами видел, как он насмерть забил человека, не изменившись в лице…
- То, что Густав Кнутсен так заботится о себе, как раз и делает его превосходным тайным агентом. Во всяком случае, в тех вопросах, где наши интересы совпадают, - заметил капитан. – Но я, конечно, надеюсь, что вы сохраните в тайне всё, что здесь услышали. А теперь я хочу рассказать вам, какие меры мы намерены принять для вашей безопасности.

- Зигфрид, как ты себя чувствуешь?
- Нормально, - отозвался рядовой Брец. – Но я пока не вижу себя со стороны. Я похож на него?
- Со стороны – очень даже, - сообщил Дитрих.
- Хорошо. Зайду в дом, посмотрюсь в зеркало. Чтобы окончательно вжиться в образ, - в голосе Зигрфида слышалось слегка напряжённое веселье. В конце концов, возможность покушения – это не игрушки. Особенно здесь, на Хёде. А, главное, в доме будут находиться женщина и двое детей. Но это уже наши с Дитрихом, Магдаленой и господином Лангербергом проблемы. А также проблемы внешнего кольца охраны. И у военной полиции патрули в окрестностях. Так что если кто-то попробует заглотить наживку, он обнаружит, что пытается глотать не мотыля, а ощетинившегося дикобраза.
Правда, Зигфрид, переодетый и загримированный в Ауттенберга, в ближайшие несколько дней будет здорово рисковать. Если никто не попытается напасть на сам дом или на Зигфрида в его окрестностях, ему придётся побывать и в более людных местах. Всё-таки, маловато у нас людей. Очень некстати, что одновременно началась охота и на фон Фрида и на фон Ауттенберга. Если за этим стоит единое руководство, Лангерберг прохлопал какую-то важную птицу в местном подполье. Впрочем, если у нас получится взять террористов, вскрытых Кнутсеном, может, мы узнаем что-то и об их руководстве.

- Он выходит из дома, - сообщил Хаген.
Это я видел. Издалека действительно похоже, что мужчина перед отъездом прощается с женой и сыном. Старшая дочь – честно сказать, она мне с первого взгляда не понравилась – провожать «отца» не вышла. Впрочем, оно и к лучшему. В доме безопаснее, а на открытом месте меньше мишеней.
- Ваш муж целует вас на прощание? – негромко спросил Зигфрид у госпожи фон Ауттенберг. Микрофон, надо заметить, работает здорово.
- Да.
Зигфрид наклонился к светловолосой женщине, потом пожал руку пацану и подошёл к машине. Провёл сканером – конечно, мы за стоянкой следили, но бережёного, как правильно заметил Лангерберг, и боги берегут – открыл дверцу и сел за руль. Госпожа фон Ауттенберг поспешно поймала сына за руку и увела в дом. Ну, что ж, первый акт спектакля прошёл по расписанию. Машина «фон Ауттенберга» двинулась по лесной дороге. Полминуты спустя в движение пришла и следующая машина, в которой сидели сержант Шафф и Магдалена. Она вывернула из другого проезда. Мужчина и женщина, конечно, вызывают меньше подозрений, но, честно говоря, я был против этого. Однако большинством голосов меня убедили. Через несколько минут я об этом здорово пожалел.
- За поворотом патруль военной полиции, - сообщил Зигфрид.
Кто это? Люди Лангерберга, которые передвинулись ближе, чем планировали? Или я что-то напутал в карте? Или у них тревога, а на связь не выходят из осторожности?
- Требуют остановиться. Они вооружены. По меньшей мере, четыре человека, - сообщил Зигфрид.
- Придётся подчиниться, - заметила Магдалена.
- Да, придётся, - подтвердил я в микрофон. - Хаген, ты далеко?
- Почти по пятам еду.
- Будь наготове. Магдалена, если что – падай на дно машины и замри.
- Понятно, - ответила она недовольным голосом.
- В чём дело, господин офицер? – поинтересовался Зигфрид. Видимо, у кого-то из патрульных. Ответа я не расслышал. Зато услышал, как Магдалена неизящно выругалась.
- Машет нам, чтобы проезжали мимо.
- Только если я перееду этого паразита, - пробормотал сержант Шафф. Звук торможения, хлопнула дверца. А ещё через мгновение:
- Нападение!
- Вальтер, Отто, со мной! – Дитрих бросился ко второй запасной машине. Я вызвал Лангерберга. Тот отозвался мгновенно.
- Засада на двенадцатом километре юго-западного, - сообщил я. – Надеюсь, не ваши люди?
- Нет. Я понял. Мы сейчас будем.
- Осторожнее. Нападающие в форме военной полиции.
- Понятно.

За два года в подполье Ганс не участвовал в вооружённых акциях, сегодня его взяли с собой в первый раз. И так получилось, что когда фон Ауттенберг вырвался из рук напарника, а «проезжий», похожий телосложением на борца, начал стрелять, именно Ганс не растерялся – врезал пленнику по затылку и запихнул его в машину. Потом зажал в угол и тут же надел наручники. Альберт прыгнул за руль, Свен бухнулся с ним рядом. Следом за Гансом на заднее сиденье уже начавшей двигаться машины заскочил Ульрих, но охнул и навалился на Ганса, заливая его кровью из простреленной шеи. Чёртов «проезжий» стрелял очень метко, но по самой машине он из бластера шарахнуть не решился. Видимо, боялся Ауттенберга задеть. Или…
- Кто это? – рявкнул Альберт, стоило ему на секунду обернуться. Ганс наконец присмотрелся. Мда…
- Проверь микрофон, - тут же сообразил Альберт. Пока Ганс пытался понять смысл приказа, Свен перегнулся через спинку кресла, рванул полуоглушённого пленника за шиворот и выдернул кусок провода вместе с металлической таблеткой.
- Что это? – поинтересовался он в пространство, обрезал провод ножом и швырнул микрофон в открытое окно.
- Наш смертный приговор, - пробормотал Альберт, сворачивая на «рудную дорогу». Неподалёку можно было замаскировать машину. Если группа схватила приманку, надо срочно уходить, потому что в окрестностях наверняка разворачивается облава. Ганс глянул на небо и порадовался, какое оно низкое, серое и беспросветное. В первом же укрытии надо обыскать пленника как следует. Он мог быть просто нашпигован аппаратурой. Тем временем Свен схватил пленника за усы и рванул. Ганса передёрнуло, пленник тоже дёрнулся и застонал, приходя в себя. Усы оторвались неожиданно легко, открыв совсем молодое лицо. Да, это явно не был Ауттенберг.

@темы: Легенда о героях Галактики

---

Из записок Бернарда фон Шнайдера

- Ладно, - сказал я, наконец, решив, что панику поднимать пока рано. – Насчёт проверки приезжих и проезжих, прежде всего, по антропометрии и динамограмме, потому что грим может быть какой угодно – я думаю, всё понятно. Что насчёт других вариантов? Всё-таки, я бы не исключал совсем и местный фактор.
- Если это местный фактор, то дело проще, - пожал плечами Лангерберг. – Агентуру я поднял, но этим, конечно, ограничиваться не стоит. Огнестрельное оружие – не такая уж частая штука, особенно хорошая дальнобойная винтовка. Да и специалиста по работе с ней надо готовить специально. Так что нам надо искать либо путь, которым винтовка попала в руки террористов – такое на коленке не сделаешь – либо специалиста по работе с таким оружием. На самом деле, то и другое сразу.
- Специалист по работе с таким оружием… - Магдалена посмотрела на нас по очереди, её глаза слегка расширились. – А ведь у нас он есть…
- И что? – я с недосыпу явно плохо соображал. А вот Лангерберг поймал идею на лету.
- Если они придут к выводу, что покушение не удалось из-за недостаточной подготовки специалиста, они могут искать другого. Транзитные порты – тот ещё гадюшник, там после демобилизации кто только не ошивается. Могут искать просто наёмника с нужными навыками, могут – актуального или потенциального политического террориста с ними же. Но дело, конечно, опасное.
- Если бы здесь было безопасно, мы бы сюда не прибыли, - сказала Магдалена. - Штефан до сих пор сидит на базе, он не засветился на планете. С людьми сходится легко. Во всяком случае, его чувство юмора как раз для таких мест.
- Хорошо. Общую идею я одобряю, - я посмотрел на часы. – Если больше ничего срочного нет, предлагаю совещание свернуть и идти отдыхать.
Теодор и Магдалена злобно на меня посмотрели – им обоим в любом случае отдыхать ещё не приходилось.

Наутро план внедрения вчерне был уже готов, и мы с Дитрихом и сержантом Шаффом инструктировали Штефана Кауфера на предмет его миссии. Местных представлял один из помощников Лангерберга, а его начальник наконец-то ушёл спать, как раз когда я проснулся. И как раз в разгар инструктажа местному военнику поступил какой-то важный сигнал. Я увидел, как он нажал пару кнопок на коммуникаторе, потом, наклонив голову, к чему-то прислушался… Надеюсь, никого больше не убили.
- Прошу прощения, господин капитан, - наконец оторвался он от сообщения. – Важное известие от одного из наших агентов. Здесь есть небольшая, в общем, ничего серьёзного, группа полуподпольного толка из потомков той части ссыльных, которые были захваченными в давних кампаниях гражданскими из Союза. Ну, то есть, это мы думали, что ничего серьёзного. Оказывается, к кому-то там приехал кто-то из родственников, уж не знаю, настоящих или липовых. Мы ещё вчера вечером попросили нашего агента «проговориться», что у неё есть приятель-наёмник, воевавший на периферии в локальных стычках. А её знакомые внезапно заинтересовались.
- На ловца и зверь бежит, - хмыкнул Шафф. Штефан широко улыбнулся, потом скорчил зверскую физиономию.
- У неё? – уточнил я. – Ваш агент – женщина?
- Да. Если ваш человек готов, она выдаст его за своего любовника, приехавшего после долгого отсутствия. Такая легенда у неё уже есть, мы берегли её на случай, если надо будет внедрить ещё кого-нибудь. А тут всё очень удачно совпало.
- А если это не то, что мы думаем? Может, вообще какие-то криминальные разборки или её знакомые ищут выход на контрабандистов и тому подобную публику? – поинтересовался Дитрих Гемпель.
- У них не очень широкий круг общения, так что ваш человек вряд ли сильно засветится. Да ограниченная известность ему и не помешает. Может, пройдёт слух про него, так ещё кто-то попытается с ним связаться.
Надо же, как быстро на Хёде развиваются события. Только успевай шевелиться. Вот только как бы не оказалось, что мы шевелим руками и ногами гораздо быстрее, чем мозгами.


Не из записок

В приёмные шлюзы станции Клаус Бельман зашёл вообще-то, чтобы подготовиться к приёму партии прибывающих на «Гидру–8» жителей бывшего Союза – не то переселенцев, не то беженцев, не то повстанцев. Во всяком случае, вряд ли Элеонора ждала их просто ради приятного знакомства. Ну, для знакомства надо ещё, чтобы она благополучно вернулась с Хёда, сохрани её боги. Впрочем, вроде бы, они хранят безумцев. А вот глупцам не помогают, хмыкнул он, когда получил сигнал, включился в звуковую сеть и услышал чьи-то негромкие ругательства. Впрочем, в пятнадцать лет не стыдно поглупеть от любви.
- Руки вверх! – скомандовал Бельман, подобравшись сзади к увлечённо терзающему пульт юнцу. Тот резко обернулся, и тут же получил ладонью в лоб, потерял равновесие и сел на пульт. Какая-то из сигнальных систем издала возмущённый вопль. Эрих фон Норберг покраснел от злости и стыда, что-то невнятно прошипел.
- Хорош вояка! – Бельман посмотрел на юношу как только мог уничтожающе. – Уж прислушиваться к тому, что делается за спиной, Элеонора тебя точно учила. Пытался запустить двигатель?
- Курсопрокладчик, - глядя в пол, признался Эрих. – Просто посмотреть. Я ничего не…
- Если бы курсопрокладчик заработал, ты бы очень быстро убедил себя, что твой долг – мчаться на помощь прекрасной даме как истинный рыцарь. Как ты думаешь, много ей от тебя будет помощи? Или совсем наоборот? Как ты будешь искать её, даже если доберёшься в одиночку до Хёда? Или ты хотел искать помощи у своих вассалов?
- На Хёде нет наших вассалов, - пробурчал юный фон Норберг. Видимо, чтобы хоть на что-то возразить.
- И хвала Одину, что нет. Ты понял, что с курсопрокладчиком?
- Заблокирован.
- Ишь ты! А ты, парень, соображаешь лучше, чем я думал. Только на следующий раз учти, что заблокированные программы, двери, приборы, что угодно, обычно блокируются не просто так. И зачастую снабжаются системой оповещения хозяев, что кто-то пытается ими воспользоваться. Курсопрокладчик, например, подсоединён к моей сетке оповещения и прослушивания. Я пока гулял по шлюзам, слышал, как ты здесь богохульствовал (Эрих снова стал смотреть в пол). Ты понял, как он заблокирован?
- Понял только, что не кодом. Автомат его не требует.
- Замечательно! Значит, до этого ты уже дошёл. Подсказать, что дальше?
- Не надо, - Эрих поднял глаза и усмехнулся. – Как-нибудь сам разберусь. Скажите, господин Бельман, а к чему подключены остальные системы управления?
- Попытаешься включить – узнаешь.
- Надеюсь, не к системе пожаротушения. Не хотелось бы здесь пены нахлебаться.
Клаус Бельман расхохотался и хлопнул молодого дворянина по плечу.

@темы: Легенда о героях Галактики

---

Из записок Бернарда фон Шнайдера

Мы даже не успели отправить группу В в Бланкенау, где выступал Флориан фон Фрид. Информации о возможности покушения на него не было, а вот само покушение было – не успели закончиться первые сутки нашего пребывания здесь.
Первое дежурство досталось Магдалене, и она подняла нас по тревоге через четверть часа после того, как я завалился спать. Проклятье. Ну почему все эти заговорщики не устраивают свои покушения, когда я отдохну и высплюсь?
- Кто-то стрелял в фон Фрида. Огнестрельное оружие – дальнобойная снайперская винтовка. Он остался жив, жертв нет. Военная полиция организовала поиски, - сообщила Магдалена, пока я ещё топал по коридору.
- А что насчёт возможности инсценировки? – поинтересовался я. Всё-таки Лангерберг – профессионал, если он какую-то экстремистскую группу не заметил, может, её и просто не было? А фон Фрид, зная, что почти наверняка займёт второе место, пытается раскачать ситуацию? К сожалению, лично с ним я пока не общался, а по тем данным, что у меня имелись, трудно сказать заочно, насколько человек властолюбив.
- Пока ничего, - Ну, да, станет кто-то признаваться в таком сразу же после теракта… - Но, в общем, на то не похоже…
- Есть уже запись?
- Есть.
Да, на записи фон Фрид, когда его уводила охрана, хоть и сдерживал эмоции, но, как мне кажется, был напуган не на шутку. Контролировать-то он себя контролировал, да и странно было бы, если бы на войне не привык – но такое впечатление, что крупнокалиберная пуля, отколовшая кусок каменной вазы на постаменте и осыпавшая фон Фрида мелкой крошкой, оказалась для него полной неожиданностью. Хорошо, хоть охрана не растерялась.
- Место стрельбы установили?
- Да.
- Оружие?
- Пока не нашли. Там рядом расщелина и горная река на дне. Могли туда сбросить, могли с собой забрать. В принципе, оружие редкое.
- Пока никого не задержали?
- Нет. Там сеть старых каменоломен и развалины комбината по очистке атмосферы. А у Лангерберга не хватит людей, чтобы такое пространство оцепить.
- Кстати, где он?
- Вылетел туда. И полагает, что мы тоже должны.
- А он не думал, что там может быть ловушка для тех, кто расследует покушение, а не для самого фон Фрида? Я полагаю иначе. Пусть берёт с собой фон Фрида и везёт либо домой… кстати, где группа В?..
- …Командир с Лангербергом, остальных я послала охранять и проверить дом фон Фрида.
Дом? Не семью? Ах, да, фон Фрид же не женат. Кстати, хорошо бы проверить по линии внебрачных связей. Правда, редко бывает такое, как с фон Доннером, который аж с Элеонорой умудрился затеять роман, но мало ли…
- …Отставить, лучше не домой. В любое другое место, где его вряд ли ждут.
Магдалена что-то переключила. Я услышал голос Лангерберга.
- Да какого ж йотуна вы там канителитесь? Страховочный трос не взяли?
- Взяли, я высоты боюсь.
- Потерпишь. Спускайся, давай. Остальным занять оборону, следить за окрестностями.
- А что с прочёсыванием?
- Когда сканеры помощнее подвезут. Не хватало вам ещё в этом лабиринте в засаду попасть.
- Капитан, из Бланкенау фон Фрида нужно убрать, - включился я в линию связи. – Куда повезёте, по линии не говорите, сообщите потом.
- Понятно, - буркнул Лангерберг, даже не пытаясь скрыть недовольство. Вообще-то, по службе я ему подчинён, и приказаний отдавать не должен. Ладно, будем считать это дружеским советом. Хотя не похоже, чтобы у нас дружба сложилась. Вряд ли Лангерберг, как и кто угодно на его месте, проникнется особенно дружескими чувствами к приезжим, которые в первый же день стали свидетелями его серьёзного прокола.

Флориан фон Фрид, кажется, тоже не рад был нас видеть. Из разговора ничего полезного я не вынес, за исключением того факта, что кандидат в местные правители, едва не ставший жертвой покушения, мне не понравился. Я ему не доверял. И сказал об этом, едва его увели. Больше, чтобы посмотреть на реакцию капитана Лангерберга.
- Мне не нравится ни то, что он говорит, ни то, как он говорит. Даже если он не знает, кто на него покушался, у него есть какие-то подозрения, неважно, обоснованные или нет. А он говорит, что совершенно никого не подозревает и в полном, дескать, недоумении.
- Ну… есть одна вещь, - Лангерберг покосился на Магдалену.
- Говорите при ней. Она – мой заместитель, и должна знать то же, что и я, на случай, если со мной что-то случится. – Чёрт. Опять из меня командные интонации полезли. А ссориться с местными специалистами – последнее дело. Если он решит, что мне или Магдалене лучше не знать того, что он знает, он просто соврёт, а я вряд ли смогу догадаться об этом. Оперативник военной полиции, к тому же многоопытный – это вам не политик-любитель.
Лангерберг перевёл дыхание и сообщил нам «одну вещь». Чёрт. Лучше бы он соврал. Неужели это дело так никогда и не закончится?
- Флориан фон Фрид был свидетелем на закрытом процессе по делу Лихтенладе. Именно его показания сыграли решающую роль в подтверждении обвинения.

@темы: Легенда о героях Галактики

---

Некоторый намёк на то, что будет дальше

В некотором роде тизер (в начале клипа, во всяком случае) - насчёт первой совместной акции Элеоноры фон Лихтенладе и Эриха фон Норберга. Ну, видимо, Элеонора в конспиративных целях перекрасилась в брюнетку:
www.youtube.com/watch?v=6hs3pfXvUYU

@темы: Легенда о героях Галактики

---

Пираты и подпольщики

Несколько лет назад

Калидонский корабль «Огненный меч» находился в местах, довольно опасных для него. Постоянного патрулирования в коридоре между Ёрмугандом и Хёдом не было, но риск наткнуться на имперские корабли всё равно сохранялся. А корабль Внешних Миров – это даже хуже, чем корабль Союза. Даже те негласные нормы, которые во времена командующего Лоэнграмма стали распространяться на «мятежников», не распространялись на «пиратов», к которым причислялись по умолчанию все космоходы Внешних Миров, оказавшиеся в пространстве Рейха. Даже если эти «пираты» в данный момент охотились на пиратов совершенно настоящих.
«Огненный меч», несколько часов назад заметивший противника, настигал его. Пират пытался скрыться в кометном поясе системы, но не успел оторваться достаточно далеко, а глушить локаторы преследователя у него не хватало мощности. Теперь кометное ядро, за которым пытался укрыться космический разбойник, должно было, по всей видимости, стать его ледяной могилой…
…Уже потом, узнав, что Кнутсен умудрился скрыться после уничтожения пиратского экипажа, Гриффорд Хаттон прокрутил в голове неучтённые им на месте варианты и догадался о возможном. Да, у пиратского корабля действительно был некомплект спасательных ботов, но уйти прямо в пространство ни один из них не мог – его бы моментально обнаружили. Даже столь хилых глушилок, что имелись на пиратском корабле, на боте быть не могло. Зато бот мог вплавиться в рыхлый кометный лёд под корпусом сбитого корабля, пересидеть там, а потом прожечь себе дорогу наружу. Даже ручных плазменных резаков на это хватил бы, если пираты не потрудились установить бластеры на борт. Голова у Густава Кнутсена, имперского агента и пирата-любителя по совместительству, работала что надо. Гриффорд не был уверен, что сам успел бы так быстро найти путь к спасению на его месте…
- Вот поэтому тебе нужно его запомнить, - в очередной раз повторил он Элеоноре. - Не его самого, его ты и так вряд ли забудешь…
- Не забуду, - девушка сверкнула глазами.
- …А то, насколько он ловок, сообразителен и опасен. Он нашёл решение ещё до того, как мы сблизились для залпа. И его ближайшие помощники знали о нём, а также не забыли его прихватить с собой, даже раненого. Людей, по крайней мере, непосредственное окружение, он тоже умеет подбирать.
Элеонора ещё прихрамывала на правую ногу, но уже начала упражняться с ножом и мечом, а также в стрельбе в цель. «Огненный меч», так и не отыскав Кнутсена в пространстве вокруг системы Хёда, теперь тащился через Противотечение – тоннель, энергетические потоки в котором мешали движению со стороны пограничного имперского сектора. Здесь его вряд ли стали бы искать – тоннелем практически не пользовались именно из-за этой его паскудной особенности – а если бы и стали, то в Противотечении калидонский корабль легко ушёл бы от любого имперца. Но даже для «Огненного меча» Противотечение сильно продлевало дорогу.
Гриффорд Хаттон нашёл Элеонору в отсеке, в котором содержались захваченные пиратами рабы. Часть из них бандиты успели расстрелять. Но не всех. И уцелевшие объяснили ему, почему.
- …Вот эта девица его ножом ткнула. Вытащила у него из-за пояса, - пояснил один из освобождённых, показывая на валяющуюся в углу жестоко избитую девушку, которую как раз осматривал корабельный врач. – Они тут же по большей части схватились, потащили его куда-то или сами рванули врассыпную. Остальные сначала стали её бить, потом собрались пристрелить, а тут как раз вы и появились.
Но даже раненого Кнутсена так и не нашли, хотя обыскали весь корабль. Уже потом Гриффорд подумал, что надо было, улетая, забрать с собой и других пленников, не только Элеонору, а корабль пиратов взорвать. На тот момент казалось, что оставить их дожидаться имперской помощи, включив аварийный маяк – более удачная мысль. Безопаснее для самих же пленных. Но юную пленницу он сразу же решил забрать с собой. Во-первых, требовалось присмотреть за состоянием её здоровья, во-вторых, если Кнутсен всё-таки каким-то образом умудрился удрать, ей слишком опасно оставаться в тех местах, где он может попытаться найти её и отомстить. Доминион Калидон во Внешних Мирах – тоже не самое безопасное место в Галактике, но даже оно куда лучше.

Из записок Бернада фон Шнайдера

Дитрих Гемпель смотрел на нашего гостеприимного хозяина как-то настороженно – впрочем, военную полицию и в самом деле мало кто любит, не только я к ней предубеждён. И почти все, кто с ней сталкивался близко, усвоили: даже если военная полиция мягко стелет, спать будет очень жёстко. Обратное, к сожалению, неверно.
Но пока что капитан Лангерберг не торопился оправдывать дурную репутацию своей службы. Он почти по-штатски развалился в кресле и небрежными жестами руки заставлял проектор менять изображения.
- Владения на Хёде были, естественно, конфискованы у семьи Лихтенладе, и им был присвоен статус территорий с прямым имперским правлением в политических вопросах и даны довольно широкие возможности самоуправления во внутренних делах. К сожалению, мы были вынуждены потом эти возможности несколько урезать.
- Некоторые воспользовались новыми возможностями для сведения счётов? – поинтересовалась Магдалена. На мгновение Лангерберг задержался с ответом, рассматривая коммандера фон Вестфален. Мужчины, впрочем, редко упускали такую возможность. А ещё он, наверное, как и все в империи, не привык к женщине на военной должности.
- Вот именно, - кивнул он. Промелькнула видеосъёмка какой-то массовой драки: сначала две толпы друг с другом, потом кто-то из них – с полицией. – Мы называем две конфликтующие группы «рейхсриттерами» и «поселенцами».
- У нас есть базовая информация, - напомнила Магдалена.
- Повторенье – мать ученья, - вставил я со своего места. – Говорите всё, что считаете нужным, капитан. Если вы считаете нужным повторить общеизвестные вещи – вам виднее. Вы здесь служите. А самый лучший оперативник из столицы – пришелец здесь.
- Благодарю, господин капитан, - интересно, Лангерберг в самом деле не любит армейских или у меня в очередной раз мнительность разыгралась? – Так вот… Наименования эти в значительной степени условны. Играют свою роль и социальные, и профессиональные и субэтнические различия. Но, в целом, да: большая часть «поселенцев» - потомки ссыльных, именно их предки осваивали планету, а «рейхсритерры» получили здесь владения уже после завершения первого этапа колонизации, а при империи имели и ряд привилегий. Потом положение изменилось, кто-то вспомнил старые счёты, кто-то имел претензии к имперской власти. В общем, имели место и драки, и вооружённые столкновения, и похищения, и убийства. Сейчас до некоторой степени утихло, но больше за счёт того, что мы регулярно выслеживаем и выбиваем наиболее радикальные группы.

- Это – Даниэль фон Ауттенберг, имеет среди «поселенцев» наибольшие шансы стать главой самоуправления. Женат, есть сын и дочь. На него один раз покушались, семье серьёзно не угрожали, но недавно поступили сведения, что одна из наиболее радикальных группировок «рейхсриттеров» готовит нападение на него.
- Агентурные данные?
- Да. У нас есть сотрудник, внедрённый в группировку. Мы организовали наблюдение, но теперь нести охрану будет намного легче.
- Кто второй?
- Флориан фон Фрид, из умеренных «рейхсритерров», и покамест, в общем-то, единственный серьёзный кандидат, допущенный до выборов. Кстати, наш сотрудник, о котором я говорил, официально входит в его окружение. Есть негласная договорённость: победитель возьмёт в заместители занявшего второе место. Может быть, это позволит стабилизировать обстановку. Но эта договорённость хоть и неофициальна, но знает о ней достаточно много людей.
- Понятно. А те, кому такая договорённость не по нраву, видимо, хотели бы её сорвать?
- Думаю, да, - кивнул Лангерберг. – Информации о возможности покушения на фон Фрида у нас не было, но бережёного и боги берегут, так что, возможно, кому-то из ваших людей стоит заняться и его охраной.

@темы: Легенда о героях Галактики

---

Интересно...

"Пожалуй, в «Записках» мы видим самое мрачное изображение ближайшего, и не только, постканона «Легенды о героях Галактики» из тех, что обнаружил автор статьи на просторах Рунета" (с) najdy-esli-smojesh.diary.ru/p195493359.htm

Неужели у меня и в самом деле всё так мрачно?
Войны-то ведь нет...

@темы: Легенда о героях Галактики

---

Из записок Бернарда фон Шнайдера

Оказывается, у Аннерозе для меня были ещё и служебные новости. Странно, что у неё, хотя…
- Ничего странного. Быть одним из первых лиц в государстве в некоторых отношениях выгодно, - она улыбнулась, но как-то невесело. Видимо, вспомнила, что в некоторых других отношениях ничего весёлого в этом нет. – Можно случайно услышать много чего интересного, что тебе конкретно не предназначалось, а просто в узком кругу не скрывалось или к слову пришлось. Поэтому я и хотела повидать вас и Магдалену до отлёта. Я так поняла, что вас посылают с заданием куда-то на периферию. Какие-то осложнения в местной политике на старых имперских землях. Думаю, официально вас поставят в известность уже завтра.
Осложнения, судя по всему, перешли в достаточно острую фазу, раз посылать готовятся двух офицеров из полка специальных операций, и вряд ли только их. С другой стороны, я ничего не слышал о конфликтах масштаба фрейянских или хотя бы беспорядков на Хайнессене после оккупации. Так что, видимо, до серьёзных столкновений пока ещё не дошло. Подполье? Интересно, чьё, если на коренных имперских территориях? Впрочем, я подумаю об этом завтра… Кажется, мозг мой стремительно уходит в отсутствующий режим.

Однако осмысленной речью я ещё вполне владел, и говорили мы о многом. Даже о покойном кайзере. Я сам удивился, насколько угасли мои враждебные чувства к нему за последние месяцы. Должно быть, я не могу слишком долго злиться на покойников. В конце концов, они уже безвредны. Сейчас, когда схлынули прошлогодние чувства… наверное, туда же, где и прошлогодний снег… я мог отнестись к Райнхарду куда спокойнее и даже отдать ему должное. Аннерозе, кстати, хоть и очень любила брата, но совершенно его не идеализировала.
Но главным образом мы вспоминали прошлое. Вроде бы ещё не старость, но, должно быть, это естественно для двух одиноких людей. А ведь Аннерозе в этом смысле было куда тяжелее. А, главное, она, похоже, ничего не ждала и от будущего. Во всяком случае, мне так показалось. Видимо, поэтому я и попытался её на этот счёт утешить. Дурак…
- Вы ещё молоды и… прекрасны. У вас могут быть и муж, и дети…
- Детей у меня не будет, - покачала головой Аннерозе.
- Но почему… Откуда вы?.. – я осёкся. Мозг в отсутствующем режиме, как и было сказано.
- Потому что положение фаворитки кайзера, если она не из достаточно высокой знати – это слишком серьёзный политический вопрос. Какие-то препараты мне давали вместе с пищей, какие-то – во время обязательных, как и для всей обслуги, медицинских осмотров (меня передёрнуло). Со временем я, конечно, узнала в чём дело. Поначалу эти препараты просто делают невозможным зачатие – на дни, потом недели… Но при длительном применении последствия необратимы…
Я всё-таки был не прав. Есть люди – иной раз я даже не знаю их имён – чья смерть не примиряет меня с ними. Есть люди, которых мне хотелось бы воскресить из мёртвых только для того, чтобы собственноручно их убить.
Должно быть, моё лицо сильно изменилось, потому что Аннерозе наклонилась совсем близко. Кажется, она решила, что я слишком огорчился, похоже, ещё и утешать меня собралась. Докатился.
Видимо, другой человек на моём месте нашёл бы ситуацию удачной для того, чтобы превратить её в… более романтическую. Тем более что с такой женщиной, как Аннерозе, надёжнее всего сыграть именно на жалости. Не знаю. Я не решился. Вот и весь ответ. Навязываться другому человеку, когда в себе-то не можешь разобраться?

Нет худа без добра. Мы проговорили до четырёх часов утра. И хотя некоторые вопросы Аннерозе явно избегала затрагивать, она знала о положении в Рейхе необычайно много. Особенно, если смотреть с моего шестка. Она явно не была лишь декоративной фигурой в новой системе власти, хоть и не занимала никакого официального поста.
Перед тем, как сесть в машину, я решил пройтись, поэтому на вызов автопилота пока не нажимал. И едва вышел за калитку, как увидел чёрную служебную машину – ту же самую, что и в первый раз, на месте убийства фон Доннера.
- Садитесь, господин капитан, - иронически усмехнулся Кесслер. Делать нечего.
- Что, уже все знают? Между прочим, ничего не было.
- Ну, как сказать «все»… Вы же не думаете, что первые лица государства живут без охраны? Особенно после всего, что творилось последний год. Кому положено, тот знает. Кто-то, я думаю, догадывается. Но, в общем, и в целом в ваших интересах, чтобы об этом знало поменьше людей. Или считало, что ничего не было. Это, помимо прочего, ещё и политический вопрос.
Я пожал плечами. Как говорится, я подумаю об этом завтра. Или когда вернусь – куда там меня посылают? Или вообще – пусть Аннерозе думает, она умнее. Вообще, вокруг одни умные люди, подумать страшно…
А вот сегодня мне стоит подумать… я поспешно достал коммуникатор и развернул на нём так и не прочитанный доклад Магдалены. Что бы ни думал о моих личных и политических обстоятельствах Артур фон Штрайт, он вряд ли забудет поинтересоваться моим мнением.
Кесслер только усмехнулся. Ну, да, наверное, это очень смешно, когда офицер информации ведёт себя как студент из-за свидания с дамой сердца не подготовившийся к занятию.

У входа в штаб я столкнулся с незнакомым солдатом в форме полка и «лёгком» комплекте снаряжения. Похоже, он собирался на занятия. Солдат отдал честь и прошёл мимо торопливым шагом – то ли действительно торопился, то ли просто не хотел задерживаться вблизи начальства, что тоже довольно разумно. На его эмблеме в углу виднелась буква «А».
Следом из штаба неторопливо вышел Хаген Шафф и поприветствовал меня. Потом со странным выражением лица посмотрел вслед новому подчинённому.
- Взяли на замену, вчера закончил проходить отбор, - сообщил он. – Лучшее из того, что было.
Кажется, сержант был от нового солдата не в восторге. Вряд ли за несколько часов службы тот успел проявить себя с плохой стороны, так что либо были знакомы раньше, либо Хаген сделал такой вывод в процессе отбора.
- А что так?
- Показал себя… с разных сторон, - заметил Шафф. – Хороший стрелок, сильный, ловкий, соображает быстро. Головы не теряет, зря не рискует. И рост подходящий, нам как раз не помешает невысокий боец в группе, а то все крупные. Но слишком сам по себе. Да и характер не подарок.
Я слегка улыбнулся. В устах Шаффа характеристика «характер не подарок» кажется иском от ненадлежащего истца. Сержант уловил мою иронию, но, похоже, несмотря на «не подарок» в группе, был в хорошем настроении. Кстати, это любопытно… Знает уже, что нам отправляться на задание? Интересно, откуда?
Магдалена перехватила меня в коридоре. Посмотрела с интересом, но ни о чём не спросила, а махнула рукой – мол, идём к фон Штрайту. Вот, похоже, и настал момент истины.

- Двухдневная готовность к вылету, - сообщил фон Штрайт.
- Куда летим?
- На Хёд. Боевое подразделение – группа А и группа В, летите вместе с ними оба. Старший по команде – капитан фон Шнайдер. Выход на связь – три раза в сутки.
- Задача? – вот и обещанный вылет… Будем надеяться, такая поспешность не связана с моими личными «политическими обстоятельствами».
- По прибытии на место поступите в распоряжение капитана Теодора Лангенберга, местного начальника военной полиции. У них вообще нехватка людей, а тем более – квалифицированной боевой силы. Постарайтесь не светиться, хотя бы в первое время после прибытия. Это может ухудшить политическую обстановку на планете.
- То есть, мы отправляемся туда из-за политической ситуации?
- Да. Там сейчас проходят выборы главы местного самоуправления. Две наиболее крупных группы жителей уже практически определились со своими представителями, но эти группы не питают друг к другу особенных симпатий, а на территориях со смешанным населением не раз доходило и до вооружённых столкновений, пусть пока и мелких. Вероятнее всего, в вашу задачу будет входить охрана кандидатов, предотвращение покушений на них – есть информация, что это возможно, особенно в предвыборный период – а также посильная борьба с местными экстремистскими группировками.
На этом месте я наконец вспомнил, что в последнее время прочитал (точнее, мельком проглядел – населённая часть Галактики большая) о Хёде. Кажется, две основных группы населения, где-то живущие раздельно, где-то совместно: старые поселенцы, в том числе потомки ссыльных, и новые – рейхсриттеры, их личные вассалы, демобилизованные военные. Раздел и передел земли, счёты времён гражданской войны, прочие конфликты. И… мозги в голове наконец пришли в рабочее состояние…
- Я правильно помню, что?..
- Да, местные дворяне – бывшие вассалы дома Лихтенладе, - кивнул фон Штрайт.
Тогда дело достаточно понятное. Во время гражданской войны местные рейхсриттеры и прочие вассалы дома Лихтенладе поддерживали его главу, а потому находились на стороне маркиза Лоэнграмма. Но когда клан Лихтенладе был арестован и осуждён, а владения его конфискованы, судьба повернулась к здешним «победителям»… хм… спиной. Во-первых, на Хёде ввели местное самоуправление с пропорциональным представительством от населения, так что вассалы Лихтенладе моментально оказались в меньшинстве. Между тем, большинство жителей никакой особенной симпатии к ним и раньше не питало. Во-вторых, многих людей дома Лихтенладе на всякий случай турнули с военной службы. Так что вместо ожидаемых выгод от победы «своей» стороны большинство местных дворян получили одни убытки. Это явно не добавило им симпатий к новой имперской власти.
И ещё: вернувшись в отдел, я проверил данные по контрабандистам периферии – оказалось, что одна из основных линий нелегальной торговли несколько лет назад проходила через Ёрмуганд и Хёд. Бежать с ссылки на Ёрмуганде через Хёд – вещь, напрашивающаяся сама собой для любого ссыльного. И вдвойне – для человека, желающего найти помощь у своих вассалов. Вот только… для бегства придётся воспользоваться помощью очень неприятных и опасных людей. Насколько адекватно девушка в шестнадцать лет могла оценить риск?

@темы: Легенда о героях Галактики

---

Из записок Бернарда фон Шнайдера

Один мой знакомый, с которым я начинал служить в штабе адмирала Меркатца, как-то сказал, что у моего мозга есть два режима – аналитический и отсутствующий. Видимо, из-за того, что я готовился прочитать чужой доклад, он не переключился сразу после совещания из первого во второй. Так что я сразу вспомнил, кто был наиболее известной знакомой баронессы фон Вестфален ещё при покойном Фридрихе.
По дороге я в основном смотрел в окно. Машину я водить умею, но не люблю, предпочитаю ездить на автопилоте, а вот Магдалене, похоже, наоборот, нравилось. Хотя во времена Фридриха это считалось не женским делом, особенно если речь шла об особе благородного происхождения. Но госпожа фон Вестфален и тогда относилась к светским приличиям довольно пренебрежительно. Однако приличия – приличиями, но…
- Мне запрещено появляться при дворе без высочайшего разрешения.
- Мы едем не ко двору. И, я надеюсь, там вообще почти никого не будет. А, может, и вовсе никого, кроме нас с тобой и Аннерозе.
В этот момент мне здорово захотелось сказать: «остановите машину, я выйду». Помешало лишь то, что я не мог определиться – будет большей трусостью сказать это или ехать, куда везут? Признательность Аннерозе за события в порту понятна, но злоупотреблять ей я не собирался. Но… всё-таки, это возможность увидеть её.

Полдюжины мужчин и две женщины по меркам придворной жизни – это и впрямь, надо полагать, «почти никого нет». Присутствующих, кроме Магдалены и Аннерозе фон Грюнвальд, я не знал. Аннерозе, знакомя меня с ними, представляла их сначала по имени, потом упоминала род занятий.
Большая часть – подданные Рейха ещё с довоенных времён, но был и феззанский историк с труднопроизносимой, кажется, финноязычной фамилией, был журналист и писатель с Хайнессена, господин Танака. Я о нём слышал, когда был на Изерлоне. Кажется, довольно известный в бывшем Союзе писатель. Должно быть, помимо прочих дел, о которых я не в курсе, Аннерозе выступала при дворе покровительницей наук и искусств.
Подошёл слуга, налил мне вина. Я попробовал – безалкогольное. Это заговор. Заговор против меня и Рейха. Похоже, врачи дворцового госпиталя умудрились оповестить о состоянии моего здоровья все места, где я могу оказаться. Интересно, если я заеду в управление округа по особо важным делам к Северру или в посольство автономии Баалат к Коневу, мне там тоже только безалкогольные напитки предложат?
Чтобы отвлечься, я как-то – кстати, при посредничестве Аннерозе – разговорился с господином Танакой. Оказывается, он был здесь не первый раз, а прослышав о моих приключениях в последние месяцы, здорово хотел со мной встретиться. Оказалось, что знаменитый писатель хочет написать книгу о Яне Вэньли, и с этой целью ищет всех, кто был с ним знаком.
Разговор мне, честно сказать, не доставил особенного удовольствия, несмотря на то, что господин Танака был умным и вежливым собеседником. Слишком уж много малоприятных воспоминаний всплыло в памяти. Должно быть, Аннерозе как-то это уловила и отвлекла внимание моего собеседника, упомянув, что во главе баалатского посольства сейчас находится ещё один знакомый Яна Вэньли, причём знающий его с детства. Вскоре после этого по-прежнему учтиво господин Танака свернул беседу, высказал надежду на новую встречу и отошёл в сторону. Должно быть, чтобы куда-то позвонить.
Заодно выяснилось, что мы с Магдаленой всё же приехали поздновато, и гости уже понемногу расходятся. Так что ещё через полчаса я обнаружил, что сижу в уютной комнате по соседству с залом для гостей, а единственную компанию мне составляют сама Магдалена и хозяйка дома.

Интересно, сколько людей хотело бы оказаться на моём месте? Я сижу в полутёмной комнате с двумя красивыми женщинами, причём одна из них – из родовитой имперской знати, а другая – кронпринцесса правящего дома… Мне большую часть времени хотелось провалиться сквозь ковёр и перекрытия на первый этаж – по меньшей мере.
Кстати, выяснилось, что Магдалена ещё играет на гитаре и неплохо поёт.

- Мусорный ветер, дым из трубы,
Плач природы, смех сатаны –
А всё от того, что мы
Любили ловить ветра и разбрасывать камни.
Песчаный замок, построенный мной,
Давным-давно смыло волной.
Мой взгляд похож на твой –
В нём нет ничего, кроме снов и забытого счастья…

Да, наше поколение любило разбрасывать камни во все стороны, не думая о том, что живёт в стеклянном доме. К тому же заминированном от фундамента до крыши.

Дым на небе, дым на земле,
Вместо людей – машины,
Мёртвые рыбы в иссохшей реке,
Зловонный зной пустыни…

Лейтенант фон Бирхофф был на Вестерланде вскоре после бомбардировки. Одетые в противорадиационную защиту солдаты выскакивали из десантного корабля, разгребали обломки домов, а через пять минут снова заскакивали в другой шлюз, где их окатывали поглощающей пеной с ног до головы. Их меняла следующая смена – пятнадцать минут на то, чтобы одеться в защитный комплект, пять минут на работу. А примитивные автоматы работали часами – там, где не могло остаться живых людей. Он рассказывал про это в тот самый день, когда Элеонора убила его. А я кивал, пропуская рассказ мимо ушей – потому что сводка по происшествиям в районе пополнялась в режиме реального времени, и выглядела она хреново…

Ты умна, а я идиот, и не важно, кто из нас раздаёт –
Даже если мне повезёт, и в моей руке будет туз –
В твоей будет джокер…

Идиотом в этом доме был, видимо, я один. Когда Магдалена встала и сказала, что у неё срочные дела, мне надо было попрощаться и выйти вместе с ней. Я этого не сделал, и оттого… Должно быть, опьянел от безалкогольного вина.

@темы: Легенда о героях Галактики

---

Философские заметки

Этим полукреслом мастер Гамбс начинает очередную серию стульев.

Чтобы совсем не оторваться от занятий философией, решил разместить в сети серию заметок на различные философские темы. Делаться они будут в свободной форме. По этой причине не только не возбраняются, но и приветствуются вопросы: «А что Вы имели в виду, делая такое-то высказывание?».

Для начала будет просто серия интересных (для меня, но, может быть, и ещё для кого-то) вопросов и замечаний, которые возникли, когда я перечитывал статью «Философия» из «Новой философской энциклопедии». Пока они будут в той форме, как я их записал по ходу чтения, потом, может быть, переформулирую и разовью.

Саму статью можно прочесть онлайн:
iph.ras.ru/elib/3206.html
error-lapsus.livejournal.com/600943.html

Много букв

Энциклопедия определяет философию следующим образом:

«ФИЛОСОФИЯ – особая форма общественного сознания и познания мира, вырабатывающая систему знаний об основаниях и фундаментальных принципах человеческого бытия, о наиболее общих сущностных характеристиках человеческого отношения к природе, обществу и духовной жизни»

Ключевой темой здесь, видимо, будет соотношение и взаимосвязь философии с общественным сознанием.

Ключевые вопросы: Кто такой человек? Как человек соотносится с природой (окружающей и своей собственной)? В чём заключается природа человека как общественного существа, на чём она основана, и может ли это положение дел измениться? Каковы оптимальные (и с каких точек зрения) формы соотношения и взаимосвязи человека и общества? Какова природа духовной (интеллектуальной, культурной, информационной) жизни человека? Каково её происхождение, закономерности её развития и организации (на уровне человека, социальной группы, общества, человечества)? Каковы перспективы развития духовной жизни человека?

Далее энциклопедия пишет:

этот термин закрепился для обозначения особого типа рационального познания, в рамках которого систематически формулируются и обсуждаются кардинальные проблемы человеческого бытия.

Особенности философии как типа рационального познания: во-первых, отсутствие прямой прагматической пользы (?); во-вторых, не всегда существующая возможность опытной проверки умозаключений; в-третьих, вторжение в те области, где более надёжное познание пока (или вообще?) невозможно. Отдельный вопрос о том, насколько подобная стратегия является рациональной.

По поводу необходимости философии авторы энциклопедии высказываются следующим образом:

Необходимость философского познания мира коренится в динамике социальной жизни и диктуется реальными потребностями в поиске новых мировоззренческих идей, регулирующих человеческую жизнедеятельность.

Важно отметить этот факт. Человек так или иначе осмысляет окружающую его жизнь и формирует некую систему представлений и убеждений, из которой следуют обычно определённые выводы. Отдельный интересный вопрос: как эти выводы представляются извне и изнутри системы? И как оценить последовательность человека как последователя данной системы, её явных и скрытых требований?

О ключевых периодах в развитии философии:

В развитии общества всегда возникают эпохи, когда ранее сложившиеся мировоззренческие идеи и принципы, выраженные системой универсалий культуры (представлениями о природе, обществе, человеке, добре и зле, жизни и смерти, свободе и справедливости и т.д.), перестают обеспечивать воспроизводство и сцепление необходимых обществу видов деятельности (см. Культура).

Называя вещи своими именами, революционные (как минимум, в культурном смысле) эпохи. То есть, эпохи, когда происходит именно качественное изменение общества или отдельных его структур, особенно познавательных и культурных.

В такие эпохи традиционные жизненные смыслы уже не позволяют найти ответ на новые исторические вызовы.

Или по каким-то причинам не могут уже больше удерживаться в обществе в качестве доминирующих. Или не могут быть выражены способом, адекватным новому общественному сознанию.

Социальное предназначение философии состоит в том, чтобы способствовать решению этих проблем. Она стремится отыскать новые мировоззренческие ориентиры путём рационального осмысления универсалий культуры, их критического анализа и формирования новых мировоззренческих идей.

Сама по себе эта задача вполне позитивна. Но проблема в том, что некоторые виды культурных смыслов (или «универсалий культуры») как раз наиболее действенны тогда, когда им следуют интуитивно, стихийно, бессознательно. А их рациональный анализ (и даже рациональное обоснование) приводит к их ослаблению или разрушению, либо является симптомом такового. Правда, большой вопрос в том, нужны ли вообще большинство такого рода «универсалий»? И на каком уровне в тех или иных явлениях культуры и мировоззрения проходит грань сознательного и бессознательного, рационального и иррационального?

Познающий разум становится в особую позицию по отношению к основаниям культуры – её мировоззренческим универсалиям, сделав их предметом исследования.

Правда, надо заметить, что многие универсалии такое исследование себя очень «не любят». А ещё больше его не любят люди, придерживающиеся таких универсалий.

Рациональная экспликация в философии смыслов универсалий культуры и их критический анализ начинаются со своеобразного улавливания общности в качественно различных областях культуры, в каждой из которых мировоззренческие универсалии функционируют как категориальные структуры, обеспечивающие отбор и трансляцию социального опыта.

Причём, эту общность желательно не просто постулировать, а как-то обосновать, показав реальные связи между явлениями культуры. И вот тут как раз может проявиться роль категориальных структур в изучаемой культуре. А также то, на какие механизмы передачи информации (культурной трансляции) эти структуры опираются, через посредство каких социальных и информационных образований они взаимодействуют между собой.

Формами бытия философских категорий на этом этапе выступают не столько понятия, сколько смыслообразы, символы, метафоры и аналогии.

Любопытно было бы, кстати, проследить трансляцию этих смыслообразов, символов, метафор и аналогий как в специализированной интеллектуальной среде, так и в культуре общества в целом (или в тех или иных субкультурах). Например, какие из этих явлений или их элементов обладают свойствами мема – информационного репликатора? И как эти свойства сказываются на характере трансляции?

Изречение, характеризующее математику как науку о возможных мирах, в определённой мере может быть применено и к философии, с учётом, конечно, специфики её предмета и методов. И подобно тому, как теоретические концепции фундаментальной науки открывают возможности радикально новых технико-технологических достижений, так и теоретическое развитие философии конструирует своеобразные эскизы возможных миров человеческой жизнедеятельности, создавая новые мировоззренческие ориентации людей, регулирующие их отношения с природой, обществом и историческим опытом духовной жизни.

Мне кажется, это здорово роднит философию с художественной литературой.

Многие выработанные философией идеи транслируются в культуре как своеобразные «дрейфующие гены», которые в определённых условиях социальных перемен получают мировоззренческую актуализацию. Тогда они развиваются в литературе, искусстве, художественной критике. На их основе могут создаваться религиозные, этические, юридические, политические учения, публицистика и эссеистика, которые наполняют практическим и эмоциональным содержанием категориальные структуры философии. В них акцентируются конкретные жизненные смыслы, что постепенно превращает их в новые мировоззренческие основания культуры. Философские категории переплавляются в универсалии культуры, соединяясь с различными способами и технологиями деятельности, поведения и общения. Последующее функционирование универсалий культуры может в явном виде обнаруживать свои философские основания. Так было, напр., в Древней Индии и Китае, где господствующие философские системы (брахманизм, конфуцианство) формулировали принципы и нормы жизни, в соответствии с которыми реально воспроизводились основы социального устройства этих древних цивилизаций. Но чаще новые ценности, сложившиеся под влиянием философии, не демонстрируют своих истоков. Люди, принимающие сегодня ценности правового государства и гражданского общества, могут быть несведущими относительно их происхождения, не связывают их с философскими идеями Т. Гоббса, Дж. Локка и других мыслителей, развивавших соответствующие идеи в дискуссиях своего времени.

Вообще, это любопытная идея для того же фантастического моделирования воображаемого общества: его конкретный представитель, разделяя ту или иную идеологию (как он её понимает, и это важно), может мало что или почти ничего не знать о её истоках и классических формулировках, кроме, разве что, вошедших в речь в качестве поговорок.

Развитие философии осуществляется благодаря многократному повторению познавательного цикла: (1) от критического анализа универсалий культуры своего времени (2) к постановке и решению теоретических проблем и выработке новых идей и смыслов философских категорий, (3) к последующей трансформации этих идей и смыслов в базисные ценности культуры (часто уже иной исторической эпохи).

И не только своего времени, я бы добавил – если философ одновременно, например, и историк или, по крайней мере, интересуется каким-то другим историческим периодом.

Именно благодаря способности к систематическому порождению новых мировоззренческих смыслов, независимо от их практического применения, философия становится в широкой перспективе жизненно важной областью человеческого знания, которая способствует решению кардинальных проблем социальной жизни.

Тут имеет смысл привлечь концепцию Н.С. Розова о наиболее важных типах философских проблем.

Чем динамичнее общество, тем значимее для него становятся прогностические функции философии.

Вопрос, вообще говоря, спорный. Насколько серьёзно общество, особенно быстро и активно изменяющееся, может быть, с одной стороны, описано философами должным образом (не говоря уж о предсказании путей его развития), и насколько оно, с другой стороны, способно эти описания и предсказания воспринять и извлечь из них для себя что-то полезное – это большой вопрос. Но задача такого рода для философии вполне благородна, даже если не вполне благодарна.

Жёсткие традиции чаще всего приводят к канонизации отдельных философских учений, превращая их в своеобразные полурелигиозные системы (канонизация конфуцианства в традиционной китайской культуре, философии Аристотеля в эпоху средневековья, марксизма – в советский период).

Этот аспект было бы интересно рассмотреть и с социокультурной точки зрения («социодинамика культуры», идеологические функции философии и т.д.), и с точки зрения теории мемов как реплицирующихся единиц информации, нашедших для себя долговременную «экологическую нишу».

Дифференциация и интеграция философского знания обеспечивают всё более глубокое постижение оснований человеческого бытия.

Вообще, в этом вопросе имело бы смысл сделать замечание о значении положительных наук (эволюционной биологии, палеоархеологии, эволюционной психологии и др.) в деле постижения того, как устроен человек, биологически, психологически и социально. Это, как ни крути, тоже имеет определённое (и всё растущее значение) для «постижения оснований человеческого бытия». Вот насколько это может вытеснить философское понимание природы человека и связанных с этим проблем человеческой жизни – большой вопрос. Окончательно – вряд ли.

Далее – о соотношении познания и общественного бытия:

Познавательные процессы предстают как обусловленные в каждую эпоху характером деятельности и состояниями культуры.

А культура (или конкретная субкультура) действительно бывает в разных состояниях, от зарождения до консервации или распада.

Даже когда познание осуществляет прорыв к новым идеям и образам мира, выходящим за рамки культуры своей эпохи, оно детерминировано этой культурой. Сами возможности инноваций определены, с одной стороны, предшествующим развитием познания и практики, вырабатывающими на каждом историческом этапе новые средства познавательной деятельности, а с другой – базисными ценностями культуры, которые либо включают в свой состав, либо исключают ценность инноваций.

Забавно было бы написать книгу «История человеческого познания: от ориентировочного рефлекса приматов до современной науки». Лет этак за тысячу, наверное, даже справиться с этой задачей можно. Если всё это увязывать с культурой и историческими событиями особенно. И смотреть, где куда в какой момент человеческое познание сворачивало, какие дороги оставляло на время, а какие навсегда, какие тропинки внезапно превращались в шоссе и т.д.

Признание социокультурной обусловленности любого вида познания предполагает, что философия на каждом этапе своей истории детерминирована особенностями культуры своей эпохи, которая определяет те или иные возможности (часто не осознаваемые) и ограничения философского поиска.

Любопытно было бы рассмотреть, какие возможности философского поиска в ту или иную эпоху существовали, но по каким-то причинам не реализовались. Правда, это, видимо, будет альтернативная история философии.

С этих позиций возникает понимание философии как рефлексии над универсалиями культуры. Но их содержание исторически развивается, включая и тот слой жизненных смыслов, который можно представить как общечеловеческое, присущее различным культурам. Поэтому ни на каком из этапов своего развития философия не может дать последнего и абсолютного знания о предельных основаниях культуры и человеческой жизнедеятельности. Пока не окончена человеческая история, не окончено и развитие культуры, взаимодействие различных культурных традиций, обогащение фундаментальных жизненных смыслов и ценностей, представленных универсалиями культуры. Идея анализа предельных оснований может быть принята только как идеал, стимулирующий напряжённый философский поиск, стремление к углублённому теоретическому анализу базисных ценностей и смыслов человеческой жизнедеятельности.

А, может, уже имеет смысл заняться философскими аспектами не только человеческой жизнедеятельности? Зоопсихология и эволюционная психология последнее время много чего интересного нашли в «духовном» (во всяком случае, интеллектуальном и эмоциональном) мире животных. А уж если ещё и искусственный интеллект создадут…

На этапе неклассической философии в различных областях философского знания происходит критический анализ и развитие различных подсистем (узлов связей) философских категорий, хотя и не ставится задача построения всеобъемлющей и раз навсегда данной их системы.

Забавно будет, если такую всеобъемлющую систему построит искусственный интеллект, если он будет иметь разум, превосходящий человеческий и доступ ко всей накопленной человечеством информации. Правда, вряд ли он сможет донести эту систему до людей (проблема лемовского «Голема» в общении с людьми). А, может, и придумает что-нибудь. Заодно, кстати, возникнет возможность проверки теории, может ли более развитый интеллект создать «откровение» для менее развитого. Пока, скорее, кажется, что не может, за исключением отдельных мелких проблем (не берём здесь, конечно, случай «всемогущества» более развитого агента, как находящийся за рамками рационального рассмотрения). Либо менее развитым разумом новая информация будет отторгнута как слишком сложная или ненужная, либо этот разум, воспринимая её, так изменится, что выйдет на новый уровень развития.

@темы: Философия

---

Особенности новейшей истории Галактического Рейха

Очень мрачная вставка. В том или ином виде войдёт в окончательный текст, но пока не знаю, куда и как именно.
Извините, что в Новый Год.
Ну, короче, я вас предупредил, если что.

«Чрезвыйчайный военный трибунал на основании представленных доказательств признал бывшего канцлера Галактического Рейха герцога Клауса фон Лихтенладе виновным в заговоре с целью захвата власти, убийства главнокомандующего Галактического Рейха маркиза Райнхарда фон Лоэнграмма, а также в причастности к убийству вице-адмирала Зигфрида Кирхайса в ходе покушения на главнокомандующего Райнхарда фон Лоэнграмма, и постановил:

В соответствии со статьёй 191 особенной части общеимперского «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», как гласящей о наиболее тяжкой части вменяемых подсудимому преступлений, приговорить:
осуждённого Клауса фон Лихтенладе – к смертной казни.

В соответствии со статьёй 24 (пп. A и D) общей части и 191 особенной части общеимперского «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», чрезвычайный военный трибунал приговорил также:

Конрада фон Лихтенладе, 46 лет – к смертной казни;
Ульрику фон Лихтенладе, 39 лет – к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку);
Герхарда фон Лихтенладе, 17 лет – к смертной казни;
Элеонору фон Лихтенладе, 15 лет – к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку);
Дитриха фон Лихтенладе, 12 лет – к смертной казни;
Эмилию фон Лихтенладе, 31 год - к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку);
Вальдемара фон Лихтенладе, 27 лет - к смертной казни;
Петера фон Кольрауша, 41 год – к смертной казни;
Изабеллу фон Кольрауш, 40 лет – к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку);
Эльфриду фон Кольрауш, 19 лет – к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку);
Ромуальда фон Кольрауша, 14 лет – к смертной казни;
Изенгрима фон Норберга, 34 года – к смертной казни;
Изольду фон Норберг, 35 лет – к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку);
Эриха фон Норберга, 9 лет – к смертной казни (замена приговора на вечную ссылку)…».

Так сказать, об основах мотивации некоторых героев "Легенды", а также данного фанфика.

@темы: Легенда о героях Галактики

---

С Новым Годом!

---

Небольшой отрывок

Не из записок Бернарда фон Шнайдера

- Куда опять намылилась? – поинтересовался Бельман, уже научившийся по выражению лица Элеоноры предсказывать состояние «Клаус, я улетаю».
- На Хёд. Ты там не был?
- Только проездом. Место малоприятное. Не лучше Ёрмуганда, если хочешь знать моё мнение. А доступной официальной и неофициальной информации у тебя, наверное, и так больше, чем у меня.
- Да, - взгляд Элеоноры снова сделался пристальным, прицеливающимся.
- Опять какие-то счёты?
- Ну… в общем, да. Кое-какие счёты, действительно лучше закрыть, прежде чем браться за более серьёзные дела. Кстати… - она открыла какой-то файл, на экране появился мужчина средних лет, на первый взгляд не красавец, но с умным и ироничным лицом, которое, пожалуй, вызывало у большинства людей симпатию, а у женщин, думается, и интерес. – В случае чего запомни его. Я информацию оставлю. Этот… - Элеонора проглотила крепкое слово. - …тип довольно много шатается по периферии, не исключаю, что может когда-то и здесь объявиться. Если я, конечно, его не убью на Хёде. Но он живучий, зараза. Я и в тот раз думала, что он умер. Пока случайно не увидела, не знала, что жив остался. Проверила – он.
- И что ещё? Позаботиться я позабочусь…
- И за Эрихом присмотри. Боюсь, как бы не попытался рвануть следом.
- Он ещё не пилот.
- В том-то и беда, что ещё не… Но может решить, что риск – благородное дело. В пятнадцать лет человек думает от силы пятнадцать минут, и считает, что хорошо подумал.
- А ты сколько думала, прежде чем решила лететь на Хёд?
- Нисколько. Такие дела надо доделывать. Решила я всё давным-давно. Просто в шестнадцать лет рука от неопытности дрогнула, должно быть.
- А теперь не дрогнет?
- Нет.
Бельман задумался. Он уже давно усвоил, что отговаривать Элеонору от того, что она твёрдо решила – дело совершенно бессмысленное. Но… одна мысль его беспокоила с той секунды, как она сказала, что была раньше знакома с этим типом на экране. Её имеет смысл высказать в любом случае. Может, всё-таки, подействует.
- Если ты была с ним раньше знакома, это мог узнать и кто-то другой. А вдруг это ловушка?
Элеонора усмехнулась. Это была очень нехорошая усмешка.
- Разумеется, это ловушка.

Примерно так я представляю себе Элеонору фон Лихтенладе

@темы: Легенда о героях Галактики

---

Из записок Бернарда фон Шнайдера

На очередное совещание руководителей силовых служб фон Штрайт не только явился уже совершенно официально – как командир сформированного и начавшего действовать подразделения – но и прихватил с собой нас с Магдаленой. Я по дороге на всякий случай повторял про себя информацию из пакетов по Элеоноре фон Лихтенладе и Внешним Мирам, будучи уверен, что контора Кесслера прислала мне соответствующий пакет не зря. И как в воду глядел.
После вещей, которые к нам напрямую не относились, Ульрих Кесслер заговорил и о том, чего я ждал.
- А в чём проблема? – поинтересовался адмирал Биттенфельд. По всей видимости, он то ли вовсе не читал рассылки, отправленные перед заседанием, то ли читал из них только то, что ему лично казалось важным и интересным. – Насколько я знаю, во всех этих Внешних Мирах населения меньше, чем на одном Хайнессене.
- Весьма возможно, - кивнул Кесслер. – Насколько нам известно, это несколько десятков редко населённых планет и сотни, а, может, и тысячи космических поселений с населением больше тысячи человек. Численно, конечно, немного. Не думаю, что там в общей сложности даже и полмиллиарда наберётся. А единой власти и вовсе нет.
- Единых или хотя бы коалиционных вооружённых сил тоже, - добавил Мюллер. Выглядел молодой командующий изрядно замученным, и выглядел он так, кстати, все те считанные разы, что я его встречал за последние месяцы. Заседание сейчас возглавлял именно он, так как премьер-министр Миттермайер отсутствовал. У него, видимо, хватало гражданских проблем.
- Собственно, по этим причинам на Внешние Миры до сих пор не обращали внимания ни Рейх Голденбаумов, ни Союз Свободных Планет, - снова вступил Кесслер. – Транспортные коридоры неудобные и ни к каким богатым или стратегически важным местам не ведут. Население малочисленное, редкое и буйное. Захватить те области, может, и нетрудно, но вот удерживать – один непрерывный геморрой и никакой выгоды. Но в ближайшие годы положение может измениться.
- Беглецы из Нойе Ланда и с периферии старых территорий Рейха, - начал флегматично перечислять и уточнять со своего места Фернер. – Они, кстати, уже были и есть, но будет их значительно больше, причём изрядно людей с военным и политическим опытом. Базы пиратов и контрабандистов, старые и новые, на старых и новых торговых путях. Разного рода религиозные и политические экстремисты, до недобитых терраистов включительно… - он посмотрел на меня, словно предлагая что-то добавить. Все тоже уставились в мою сторону. Спасибо за внимание.
- Сочетание всего этого вместе взятого, в том числе люди, имеющие личные счёты к руководству Империи и дому Лоэнграммов, - сказал я то, о чём думал с момента получения пакета. – Что Эриха фон Норберга увезла Элеонора, подтверждается?
- Да, - кивнул Кесслер. – Не на сто процентов, вместе их никто не видел, но аналитики дают больше девяноста, а я лично полностью уверен. С моими выводами большинство присутствующих знакомы (укоризненный взор в сторону Биттенфельда), но попрошу вас высказать и своё мнение.
Видимо, тут тоже принцип начинать военный совет с младшего по званию, чтобы старшие не подавляли своим авторитетом. Это, в общем, много где. Правда, на Изерлоне, по-моему, первым обычно говорил тот, кто первым сообразил сказать что-то осмысленное.
- Действия Элеоноры в данном случае производят впечатление вполне целенаправленных. Я уверен в том, что она пережила сильное личное потрясение, но, судя по способности переходить вновь к активным действиям, сумела с ним справится. Это свидетельствует об уме, мужестве и сильном характере.
Биттенфельд фыркнул что-то себе под нос, заслужив на этот раз неприязненные взгляды почти ото всех участников заседания. Я воспользовался секундной паузой, чтобы собраться с мыслями и заглянуть в планшет, после чего продолжил:
- Полагаю, она воспроизводит на доступном ей уровне решения, которым её обучил Гриффорд Хаттон. Возможно, она усвоила не только решения как таковые, но и более общие черты поведения. Моё личное впечатление от Хаттона: он, как ни странно это прозвучит применительно к наёмнику, шпиону и террористу, в некотором смысле был человеком чести. В очень особенном смысле, но тем не менее. Я почти уверен, что Элеонора будет стремиться к мести, но отнюдь не любым способом, а таким, который будет давать ей ощущение «честной победы». Правда, конкретику этих способов я определить затрудняюсь, так как оперативные способности покойного Хаттона или Элеоноры фон Лихтенладе существенно превосходят мои.
- Очень много разговоров о какой-то сумасшедшей девице, - наконец не выдержал Биттенфельд. – Можно подумать, других проблем у нас нет…
- Эта девица, помимо прочего, участвовала в убийстве Оберштайна, - напомнил со своего места Фернер. Биттенфельд посмотрел на него как, по слухам, смотрел на покойного военного министра, и явно в первый момент хотел сказать что-то вроде «А за это я ещё и орден бы ей дал!», но тут он, наконец-то обратил внимание на выражение лиц окружающих… Как ни странно, у него хватило ума промолчать. Хотя о чём он думал, читалось на его лице как на рекламном плакате.
- А, главное, у неё могли остаться какие-то контакты с остатками терраистов или приближёнными покойного Рубинского, - добавил я свои соображения.
- Вот, кстати, а что с Доминик Сен-Пьер? – поинтересовался Кесслер. – До последнего времени она проживала в столице, а недавно, когда я пытался снова выяснить её местонахождение, моим людям это сделать не удалось.
- Моим удалось, - ответил Фернер. – В настоящее время Доминик Сен-Пьер находится в представительстве автономии Баалат. Кстати, они наконец-то определились с официальным представителем. Завтра он будет удостоен высочайшей аудиенции.
- И кто же этот представитель? – к счастью для меня поинтересовался опять Биттенфельд. Я это политическое событие тоже пропустил, слишком много дел было. Да и не интересовался я политикой особенно. А, похоже, все присутствующие, кроме Биттенфельда, уже были в курсе. Ну, и кроме некоторых сопровождающих начальство офицеров-помощников вроде меня.
- Борис Конев, - ответил Фернер и посмотрел в мою сторону. – Кое-кто из присутствующих с ним даже лично знаком.

О подробностях моего знакомства с Коневым меня, к счастью, не расспрашивали, хотя посмотрели с любопытством. Кажется, кроме Кесслера и Фернера, ну и, конечно, фон Штрайта, получившего моё личное дело из военной полиции, никто об этом не знал. Да и переключились на другие темы. Сначала Магдалена сделала доклад о бывших участниках Липштадского союза, которые после поражения в гражданской войне бежали в Союз, а потом на периферию населённой Галактики, в том числе во Внешние Миры. Пришлось услышать несколько знакомых фамилий.
Я во время доклада сидел с умным лицом и кивал, как будто уже всё знаю, радуясь, что краснеть в подобных ситуациях не привык. Доклад Магдалены я должен был прочитать, но не прочитал. Некогда было. Или лень. Трудно сказать. Казалось, что обработка своей информации важнее. Правда, фон Штрайт всё время доклада сверлил меня взглядом, и я решил после окончания заседания доклад таки прочесть. Всё равно нас выгонят раньше, чем разойдутся остальные.
Так оно и оказалось. Когда остались вопросы, которые лучше решать не при подчинённых, фон Штрайт сказал нам с Магдаленой, что мы можем быть свободны. Я чуть задержался, позвонив из коридора в штаб полка. Там сейчас вместо нас двоих дежурил командир группы B, а на ночную смену должен был заступить Дитрих Гемпель из группы А. Им тоже следовало привыкать к обработке оперативной информации, хотя доступ к данным разведки им, конечно, ограничили… В штабе всё было благополучно, ни сигнала тревоги, ни даже повышения общего уровня угрозы не отмечалось. Так что вечер у меня, кажется, свободен. Надо доклад Магдалены прочитать.
Когда я вышел к остановке служебных машин, одна из них, отъезжающая, неожиданно остановилась возле меня. За рулём сидела Магдалена. Легка на помине. Дверь открылась.
- Садись, если не возражаешь, - пригласила она. Насколько я знаю, она не собиралась возвращаться в полк. Так что это скорее напоминало личное приглашение, чем служебное. Я, конечно, человек как раз в личном плане сейчас совершенно свободный, но…
Видимо, заметив мои колебания, Магдалена усмехнулась:
- Не бойся, я не собираюсь покушаться на твою добродетель. Просто я подумала, что тебе не помешает отдохнуть. Да и одна моя знакомая хочет тебя увидеть.

@темы: Легенда о героях Галактики