Ничего не знаю, отвяжитесь от меня
В вышеуказанном году, в среду после праздника святой девы Агаты, Фабрисса, жена Пейре Виталя, столяра, которая [Фабрисса] была из Лиму, а теперь живёт в Тулузе, на острове Тунис, будучи приведена к присяге как свидетельница, как указано выше, сказала, что она никогда не видела еретиков, узнав их в качестве таковых, никогда не поклонялась им, не слушала их проповедей, не давала и не посылала им ничего, не верила им и не надеялась на них, и она ничего не знает по поводу ереси.
Будучи спрошена, говорила ли она какой-либо беременной женщине, что ей стоит попросить Бога избавить её от демона, который находится у неё в животе, она сказала, что нет.
Также, будучи спрошена, говорила ли она кому-либо, что Люцифер создал человека, а Бог спросил его, может ли он дать человеку речь, и он сказал, что не может, и Бог вдохнул в уста человека, и человек заговорил, она сказала, что нет.
Также, будучи спрошена, говорила ли она дурно о священниках, и говорила ли она, что у них нет доброй веры, и что они не учат истине, когда говорят о хлебе, что он есть тело Христово, она сказала, что нет.
Также, будучи спрошена, говорила ли она кому-либо, что она желает покинуть окрестности Тулузы и уйти из этой страны на покаяние, она сказала, что нет.
Также, будучи спрошена, была ли она близко знакома с Фогассьерами из Тулузы, и теми кто бежал из-за ереси, или с Понсом из Гомервилля, или покойным Гильёмом Арибаудом, она сказала, что нет.
Также, будучи спрошена, знала ли она, что Раймонда, мать этой свидетельницы, и мать Фогассьеров подверглись еретикации перед смертью, она сказала, что нет.
Всё это она засвидетельствовала в Тулузе перед братьями из Ордена Проповедников Ранульфом де Плассаком и Понсом де Парнаком, инквизиторами. Свидетели: брат Пейре Рей, брат Арнольд Пика (?), Бернар Бонет и я, Ато де Сен-Виктор, общественный нотариус инквизиции, который записал всё это.
Про нелюбовь к клирикам и французам и про многое другое
В вышеуказанном году, Фабрисса, после отрицания правды и молчания об этом вопреки своей присяге, сказала, что когда она жила в Дальбаде, в дом этой свидетельницы приходили две женщины из Ломбардии и один ломбардец, муж одной из них, которые утверждали, что они были паломниками, направляющимися в Сантьяго, и они оставались в этом доме часть дня и ночь. И утром, на следующий день, они ушли, и эта свидетельница просила упомянутых паломников, когда они уходили, навестить дом этой свидетельницы, когда они вернутся из Сантьяго. И это понравилось её упомянутому мужу, и Раймону Маурелю, её зятю, и Филиппе, её дочери.
Будучи спрошена о времени, она сказала, что это было два года назад.
Также упомянутая свидетельница сказала, что когда она жила на острове Тунис, вышеупомянутые ломбардцы, муж и жена, без другой женщины из Ломбардии – которая оставалась в Тулузе, она не знает, где – пришли в дом этой свидетельницы и оставались там две ночи и два дня; и они привели с собой маленького ослика, на котором возили иголки (?) и свою пищу. И они пришли купить эту иголки у Понса Дюрана, игольщика (?), сына Арнольда Дюрана, который жил в Дальбаде, которого (?) привёз туда некий ломбардец из Тулузы.
Будучи спрошена, считали ли она, что упомянутые ломбардские паломники были еретиками или посланниками еретиков, она сказала, что нет, потому что она видела, как они едят мясо.
Также упомянутая свидетельница сказала, что когда упомянутые паломники последний раз были в доме этой свидетельницы, она сказала, что Гильельма, жена столяра Томаса, который живёт на острове [Тунис], приходила к упомянутой женщине из Ломбардии, спрашивая её, знает ли она Фогассьеров и Айменгарду из Прада, которые бежали в Ломбардию. И эта женщина из Ломбардии сказала, что знает, и что она видела многих других людей из окрестностей Тулузы в Пьяченце, откуда были упомянутые ломбардцы. Впоследствии, однако, упомянутая Гильельма говорила однажды упомянутой свидетельнице на улице Malcousinat: «Крёстная, эта ломбардская женщина, а теперь ваша добрая женщина, только что сказала мне, что она знает Фогассьеров и Айменгарду из Прада, беглецов». И эта свидетельница ответила, что она никогда не спрашивала об этом эту женщину из Ломбардии. И тогда эта свидетельница, придя домой, спросила упомянутую женщину из Ломбардии: «Вы в самом деле знаете Фогассьеров и Айменгарду из Прада, как вы сказали моей крёстной?». И она ответила, что многие люди, из окрестностей Тулузы, чьих имён она не знала, жили в Пьяченце и землях короля Карла [Карл Анжуйский, король Неаполитанский и Сицилийский в 1266 – 1285, граф Прованса с 1246 года].
Будучи спрошена о свидетелях, она сказала, что больше никаких женщин там не было.
Будучи спрошена о времени, она сказала, что это было полтора года назад или около того, перед последним (?) урожаем винограда.
Также она сказала, что Гордона (?), жена Понса из Гомервилля, покупала вино у этой свидетельницы и привела эту свидетельницу в свой дом. В этом доме был Пейре Маурель, сидевший на одной из постелей, и эта Гордона, показывая его этой свидетельнице, сказала: «Посмотри, это человек, который взял с собой в Ломбардию вышеупомянутую Айменгарду из Прада и Бернарду, ей спутницу». Этот Пейре Маурель – верный посланник верующих из еретиков и достойных людей из Ломбардии, как сказала эта Гордона этой свидетельнице. Эта свидетельница поняла, что эти «достойные люди» были еретиками, и что эта Гордона имела в виду именно это, называя этих еретиков «достойными людьми».
Упомянутая свидетельница также сказала, что упомянутая Гордона сказала ей, что упомянутый Пейре Маурель часто приходил к своим друзьям и верующим из окрестностей Тулузы от имени верующих и достойных людей из Ломбардии, потому что пользовался у них огромным доверием.
Также упомянутая свидетельница сказала, что упомянутый Пейре Маурель начал говорить этой свидетельнице и упомянутой Гордоне, которая при этом присутствовала, что Бог передал лично (?) еретикам «веру, надежду и милосердие, чтобы вы обрели спасение» (?).
Также упомянутая свидетельница сказала, что упомянутый Пейре Маурель говорил, что друзья Божьи, которых преследует римская церковь, переносят много трудов, совершают великое покаяние и ведут аскетическую жизнь. И этот Пейре сказал, что для человека, желающего войти в рай, это стоит плоти и крови, потому что нелегко человеку войти туда.
Упомянутый Пейре Маурель также говорил, что те, кого преследует римская церковь, ведут лучшую жизнь, чем другие люди, и что римская церковь совершает грех, преследуя их. И тогда вышеупомянутая свидетельница, Фабрисса, сказала, что священники каждый день читают книги, и это очень странно, что они преследуют их, если они знают, что преследовать их – грех. И тогда Понс из Гомервилля сказал этой свидетельнице, что им (?) не дано понять жизнь (?), но вполне можно понять, что священники не следуют по пути апостолов, потому что апостолы не убивали и не обрекали на смерть людей, как они это делают.
Упомянутый Понс также сказал упомянутой свидетельнице: «Теперь представьте себе свои дома, которые вы приобрели на острове Тунис. Вам следовало бы (?) жить так, словно вы проходите через дом от одной двери к другой, потому что человек сравнительно недолго живёт в этом мире», добавив, что все деньги мира – это прах, и что Бог сказал: «Оставь отца, и мать, и жену, и детей, и следуй за мной».
Также упомянутый Понс из Гомервилля говорил с этой свидетельницей и советовал ей передать свою мать упомянутому Пейре Маурелю, чтобы он отвёз её с собой в Ломбардию, поскольку эта мать была старой и дряхлой, и в будущем ей следовало бы пройти покаяние. И эта свидетельница ответила, что она не сделает этого, потому что жить в Тулузе лучше и потому что не хочет для себя позора, а после эта свидетельница слышала, как её мать говорила, что еретики иногда говорят одно, а иногда другое, и так заставляют людей ошибаться.
Также эта свидетельница сказала, что в разгар этих событий, когда Пейре Маурель увидел Понса Фогассьера, входящего в дом Понса из Гомервилля и спрашивающего, здесь ли упомянутый Понс из Гомервилля, он [Пейре Маурель] спросил, Фогассьер ли он, и его ли мать умерла (?). И упомянутая Гордона сказала, что да, и что ни одной женщине её дети не служили лучше, чем эти Фогассьеры служили матери при смерти (?).
Также посреди этого упомянутый Пейре Маурель обратился к упомянутой Гордоне, спросив её, умер ли Гильём Арибауд, мастер-столяр, и она сказала, что да, и что Гордоне очень жаль, что Гильём Арибауд не получил должного (напутствия?) перед смертью. И тогда упомянутый Понс из Гомервилля сказал: «Гордона, не говорите ничего, потому что в будущем никого не будет в этой стране» - эта свидетельница поняла, что это касается еретиков – «Потому что те, кто отреклись от ереси, погубили страну и людей, потому что отдали их, и по этой причине впредь не найдут никого, кто принимал бы их (?)». Этот Пейре также сказал, что сильно недоволен властью французов, и что клирики и французы – одно и то же, потому что по причине и без причины (?) поражают и губят людей.
О времени: это было два года назад или около того.
Также упомянутая свидетельница сказала, что слышала от вышеупомянутой Гордоны, что она и её муж, вышеупомянутый Понс из Гомервилля со своими детьми собирались пойти к Святой Марии Вовертской, потому что дали обет.
Также упомянутая свидетельница слышала от Пейре Мауреля как этот Пейре говорил, что Айменгарда из Прада, которая бежала из заключения, передаёт ей привет, как её самой дорогой (подруге?). Этот Пейре советовал этой свидетельнице, вышеупомянутой Фабриссе, не доверять ломбардцам, которых он упоминал при ней или другим, поскольку они неверны (вероломны?), и немного найдётся верных.
Также эта свидетельница сказала, что когда упомянутый Пейре Маурель сказал ей, что Айменгарда из Прада передаёт ей привет, она ответила: «Пусть Бог дарует благо ей и нам».
Упомянутая свидетельница также сказала, что слова вышеупомянутого Пейре Мауреля, и Понса из Гомервилля, и Гордоны, и их наставления обрадовали её.
Всё это она засвидетельствовала перед братом Ранульфом де Плассаком, инквизитором. Свидетели: Ато де Сен-Виктор, нотариус инквизиции, и Жак, надзиратель над заключёнными, и я, Бернар Бонет, общественный нотариус Тулузы, который записал всё это.
Про еретикацию
В лето Господа нашего тысяча двести семьдесят четвёртое, за четыре дня до апрельских ид, Фабрисса из Лиму, жена Пейре Виталя, столяра, который живёт в Тулузе на острове Тунис, будучи приведена к присяге в качестве свидетельницы, исправила свои показания, сказав, что впервые она видела еретиков в пригороде Святого Стефана, в доме Бернара Фаври (?) (или Бернара-кузнеца) из Сен-Ромена и его жены Эсклармонды, его жены, которые жили там – Гильёма Прунеля и Бернара Тилхоля из Рокевидаля. И она привела туда Раймонду, свою мать, чтобы видеть этих еретиков. И там они обе, свидетельница и её мать, и Гордона, жена Понса из Гомервилля, и вышеупомянутая Эсклармонда, жена вышеупомянутого Бернара Фаври, слушали слова и наставления упомянутых еретиков. И никто из них в то время не поклонялся этим еретикам, кроме Раймонды, матери этой свидетельницы, которая поклонилась упомянутым еретикам.
Эта свидетельница также сказала, что Раймонда, её мать, тотчас же попросила этих еретиков принять её в свою секту; но эти еретики отказались принять её. И когда эта свидетельница и Гордона поспешно спросили упомянутых еретиков о своём вступлении (?), и от имени упомянутого Понса из Гомервилля, могут ли еретики охотно принять Раймонду и её спутницу и подвергнуть их еретикации. И тогда эта свидетельница вместе с Раймондой, своей матерью, вернулась домой, и Гордона вернулась домой, в то время как Эсклармонда осталась с упомянутыми еретиками.
Упомянутая свидетельница также сказала, что в другой раз, восемью днями позднее, Понс из Гомервилля послал за этой свидетельницей, чтобы она пришла к нему домой, что она и сделала. И тогда вышеупомянутый Понс сказал этой свидетельнице, что он договорился с этими еретиками, что они примут мать этой свидетельницы, о чём эта Раймонда, её мать, просила и умоляла вышеупомянутых еретиков. И тогда вышеупомянутая свидетельница, обрадовавшись, взяла лепёшку и кувшин вина и отнесла их упомянутым еретикам. И войдя в дом, где были еретики, она приветствовала их, передав им те вышеупомянутые вещи, которые она принесла, но, по её словам, она ничего более не сделала там в это время. И тогда было утро, и она очень спешила домой и на рынок. В тот же день вечером вышеупомянутая свидетельница и её мать пошли к вышеупомянутым еретикам в вышеупомянутый дом, где они находились, и там эта свидетельница, и её мать, и вышеупомянутая Эсклармонда слушали их слова и наставления, и проповеди. И там вышеупомянутая Раймонда предалась Богу и Евангелию и этим еретикам. И тогда она получила еретикацию, была утешена и принята в соответствии с обычаем и ритуалом еретиков, возложивших свои руки и книгу на голову вышеупомянутой Раймонды в присутствии и на глазах этой свидетельницы и вышеупомянутой Эсклармонды. И тогда эта свидетельница, и её мать, и вышеупомянутая Эсклармонда трижды преклонили колени, говоря «Благословите нас» по обычаю еретиков; и тогда эта свидетельница получила благословение (? – букв. «получила мир») с помощью книги еретиков, и передала благословение (?) своей матери и Эсклармонде. И после упомянутого утешения упомянутая Раймонда сказала и обещала этим еретикам, что отныне она не будет клясться, или лгать, или есть что-либо жирное, кроме масла и рыбы, и что в продолжении всей своей жизни она будет служить секте еретиков изо всех своих сил. И упомянутая свидетельница также обещала упомянутым еретикам, что будет заботиться о своей упомянутой матери и их секте как только может.
Вышеупомянутая свидетельница также сказала, что она предложила упомянутым еретикам двадцать тулузских шиллингов, которые Понс из Гомервилля дал её вышеупомянутой матери, чтобы эта мать дала их упомянутым еретикам за еретикацию. Но они отказались принять их, сказав, чтобы она взяла эти двадцать шиллингов и передала их Раймону Фогассьеру, что она и сделала.
Позже эта свидетельница сказала, что вышеупомянутая Раймонда, её мать, утешенная таким образом, умерла в ереси.
Будучи спрошена о времени вышеупомянутой еретикации и поклонения, она сказала, что это было год назад, за восемь дней до последнего Великого Поста, и её мать впоследствии умерла в середине последовавшего Великого Поста.
Эта свидетельница также сказала, что Понс из Гомервилля первый привлёк её в веру и секту еретиков.
Будучи спрошена, присутствовали ли на вышеупомянутой еретикации её дочь Филиппа, или её вышеупомянутый муж, или её зять, муж упомянутой Филиппы, или знали ли они об этой еретикации, или знал ли или присутствовал ли кто-либо другой, она сказала, что нет, за исключением Филиппы, её вышеупомянутой дочери, которой эта свидетельница открыла про эту еретикацию вскоре после того, как упомянутая еретикация свершилась.
Будучи спрошена, верила ли она, что упомянутые еретики были добрыми людьми, и правдивыми, и друзьями Бога, и что у них была добрая вера, и что можно было спастись через них, если умереть в их секте, она сказала, что да, и что она пребывала в этой вере со дня последнего урожая винограда до дня, когда её призвали, потому что всё вышеупомянутое происходило в это время.
Эта свидетельница также созналась, что она поступала неправильно, потому что в другой своей исповеди она сознательно скрывала всё это, вопреки своей собственной присяге – как эта свидетельница сказала, сознавшись (?).
Она также сказала, что не знает о ереси ничего, кроме того, что содержится в её признаниях.
Она также сказала, что увидев упомянутых еретиков в первый раз, она поклонялась им в соответствии с их обрядом, и что она дала им одиннадцать тулузских шиллингов.
Она также сказала, что однажды передала еретикам виноград через Эсклармонду, жену упомянутого Бернара Фаври, и что в другой раз она принесла виноград к двери Эсклармонды, передав его Эсклармонде из рук в руки для упомянутых еретиков.
Всё это упомянутая свидетельница засвидетельствовала перед братом Ранульфом и Понсом де Парнаком, инквизиторами. Свидетели: брат Пейре Баррау (?) и брат Тольсан из ордена проповедников, и я, Бернар Бонет, общественный нотариус Тулузы, который записал всё это.
В вышеуказанном году, в среду после праздника святой девы Агаты, Фабрисса, жена Пейре Виталя, столяра, которая [Фабрисса] была из Лиму, а теперь живёт в Тулузе, на острове Тунис, будучи приведена к присяге как свидетельница, как указано выше, сказала, что она никогда не видела еретиков, узнав их в качестве таковых, никогда не поклонялась им, не слушала их проповедей, не давала и не посылала им ничего, не верила им и не надеялась на них, и она ничего не знает по поводу ереси.
Будучи спрошена, говорила ли она какой-либо беременной женщине, что ей стоит попросить Бога избавить её от демона, который находится у неё в животе, она сказала, что нет.
Также, будучи спрошена, говорила ли она кому-либо, что Люцифер создал человека, а Бог спросил его, может ли он дать человеку речь, и он сказал, что не может, и Бог вдохнул в уста человека, и человек заговорил, она сказала, что нет.
Также, будучи спрошена, говорила ли она дурно о священниках, и говорила ли она, что у них нет доброй веры, и что они не учат истине, когда говорят о хлебе, что он есть тело Христово, она сказала, что нет.
Также, будучи спрошена, говорила ли она кому-либо, что она желает покинуть окрестности Тулузы и уйти из этой страны на покаяние, она сказала, что нет.
Также, будучи спрошена, была ли она близко знакома с Фогассьерами из Тулузы, и теми кто бежал из-за ереси, или с Понсом из Гомервилля, или покойным Гильёмом Арибаудом, она сказала, что нет.
Также, будучи спрошена, знала ли она, что Раймонда, мать этой свидетельницы, и мать Фогассьеров подверглись еретикации перед смертью, она сказала, что нет.
Всё это она засвидетельствовала в Тулузе перед братьями из Ордена Проповедников Ранульфом де Плассаком и Понсом де Парнаком, инквизиторами. Свидетели: брат Пейре Рей, брат Арнольд Пика (?), Бернар Бонет и я, Ато де Сен-Виктор, общественный нотариус инквизиции, который записал всё это.
Про нелюбовь к клирикам и французам и про многое другое
В вышеуказанном году, Фабрисса, после отрицания правды и молчания об этом вопреки своей присяге, сказала, что когда она жила в Дальбаде, в дом этой свидетельницы приходили две женщины из Ломбардии и один ломбардец, муж одной из них, которые утверждали, что они были паломниками, направляющимися в Сантьяго, и они оставались в этом доме часть дня и ночь. И утром, на следующий день, они ушли, и эта свидетельница просила упомянутых паломников, когда они уходили, навестить дом этой свидетельницы, когда они вернутся из Сантьяго. И это понравилось её упомянутому мужу, и Раймону Маурелю, её зятю, и Филиппе, её дочери.
Будучи спрошена о времени, она сказала, что это было два года назад.
Также упомянутая свидетельница сказала, что когда она жила на острове Тунис, вышеупомянутые ломбардцы, муж и жена, без другой женщины из Ломбардии – которая оставалась в Тулузе, она не знает, где – пришли в дом этой свидетельницы и оставались там две ночи и два дня; и они привели с собой маленького ослика, на котором возили иголки (?) и свою пищу. И они пришли купить эту иголки у Понса Дюрана, игольщика (?), сына Арнольда Дюрана, который жил в Дальбаде, которого (?) привёз туда некий ломбардец из Тулузы.
Будучи спрошена, считали ли она, что упомянутые ломбардские паломники были еретиками или посланниками еретиков, она сказала, что нет, потому что она видела, как они едят мясо.
Также упомянутая свидетельница сказала, что когда упомянутые паломники последний раз были в доме этой свидетельницы, она сказала, что Гильельма, жена столяра Томаса, который живёт на острове [Тунис], приходила к упомянутой женщине из Ломбардии, спрашивая её, знает ли она Фогассьеров и Айменгарду из Прада, которые бежали в Ломбардию. И эта женщина из Ломбардии сказала, что знает, и что она видела многих других людей из окрестностей Тулузы в Пьяченце, откуда были упомянутые ломбардцы. Впоследствии, однако, упомянутая Гильельма говорила однажды упомянутой свидетельнице на улице Malcousinat: «Крёстная, эта ломбардская женщина, а теперь ваша добрая женщина, только что сказала мне, что она знает Фогассьеров и Айменгарду из Прада, беглецов». И эта свидетельница ответила, что она никогда не спрашивала об этом эту женщину из Ломбардии. И тогда эта свидетельница, придя домой, спросила упомянутую женщину из Ломбардии: «Вы в самом деле знаете Фогассьеров и Айменгарду из Прада, как вы сказали моей крёстной?». И она ответила, что многие люди, из окрестностей Тулузы, чьих имён она не знала, жили в Пьяченце и землях короля Карла [Карл Анжуйский, король Неаполитанский и Сицилийский в 1266 – 1285, граф Прованса с 1246 года].
Будучи спрошена о свидетелях, она сказала, что больше никаких женщин там не было.
Будучи спрошена о времени, она сказала, что это было полтора года назад или около того, перед последним (?) урожаем винограда.
Также она сказала, что Гордона (?), жена Понса из Гомервилля, покупала вино у этой свидетельницы и привела эту свидетельницу в свой дом. В этом доме был Пейре Маурель, сидевший на одной из постелей, и эта Гордона, показывая его этой свидетельнице, сказала: «Посмотри, это человек, который взял с собой в Ломбардию вышеупомянутую Айменгарду из Прада и Бернарду, ей спутницу». Этот Пейре Маурель – верный посланник верующих из еретиков и достойных людей из Ломбардии, как сказала эта Гордона этой свидетельнице. Эта свидетельница поняла, что эти «достойные люди» были еретиками, и что эта Гордона имела в виду именно это, называя этих еретиков «достойными людьми».
Упомянутая свидетельница также сказала, что упомянутая Гордона сказала ей, что упомянутый Пейре Маурель часто приходил к своим друзьям и верующим из окрестностей Тулузы от имени верующих и достойных людей из Ломбардии, потому что пользовался у них огромным доверием.
Также упомянутая свидетельница сказала, что упомянутый Пейре Маурель начал говорить этой свидетельнице и упомянутой Гордоне, которая при этом присутствовала, что Бог передал лично (?) еретикам «веру, надежду и милосердие, чтобы вы обрели спасение» (?).
Также упомянутая свидетельница сказала, что упомянутый Пейре Маурель говорил, что друзья Божьи, которых преследует римская церковь, переносят много трудов, совершают великое покаяние и ведут аскетическую жизнь. И этот Пейре сказал, что для человека, желающего войти в рай, это стоит плоти и крови, потому что нелегко человеку войти туда.
Упомянутый Пейре Маурель также говорил, что те, кого преследует римская церковь, ведут лучшую жизнь, чем другие люди, и что римская церковь совершает грех, преследуя их. И тогда вышеупомянутая свидетельница, Фабрисса, сказала, что священники каждый день читают книги, и это очень странно, что они преследуют их, если они знают, что преследовать их – грех. И тогда Понс из Гомервилля сказал этой свидетельнице, что им (?) не дано понять жизнь (?), но вполне можно понять, что священники не следуют по пути апостолов, потому что апостолы не убивали и не обрекали на смерть людей, как они это делают.
Упомянутый Понс также сказал упомянутой свидетельнице: «Теперь представьте себе свои дома, которые вы приобрели на острове Тунис. Вам следовало бы (?) жить так, словно вы проходите через дом от одной двери к другой, потому что человек сравнительно недолго живёт в этом мире», добавив, что все деньги мира – это прах, и что Бог сказал: «Оставь отца, и мать, и жену, и детей, и следуй за мной».
Также упомянутый Понс из Гомервилля говорил с этой свидетельницей и советовал ей передать свою мать упомянутому Пейре Маурелю, чтобы он отвёз её с собой в Ломбардию, поскольку эта мать была старой и дряхлой, и в будущем ей следовало бы пройти покаяние. И эта свидетельница ответила, что она не сделает этого, потому что жить в Тулузе лучше и потому что не хочет для себя позора, а после эта свидетельница слышала, как её мать говорила, что еретики иногда говорят одно, а иногда другое, и так заставляют людей ошибаться.
Также эта свидетельница сказала, что в разгар этих событий, когда Пейре Маурель увидел Понса Фогассьера, входящего в дом Понса из Гомервилля и спрашивающего, здесь ли упомянутый Понс из Гомервилля, он [Пейре Маурель] спросил, Фогассьер ли он, и его ли мать умерла (?). И упомянутая Гордона сказала, что да, и что ни одной женщине её дети не служили лучше, чем эти Фогассьеры служили матери при смерти (?).
Также посреди этого упомянутый Пейре Маурель обратился к упомянутой Гордоне, спросив её, умер ли Гильём Арибауд, мастер-столяр, и она сказала, что да, и что Гордоне очень жаль, что Гильём Арибауд не получил должного (напутствия?) перед смертью. И тогда упомянутый Понс из Гомервилля сказал: «Гордона, не говорите ничего, потому что в будущем никого не будет в этой стране» - эта свидетельница поняла, что это касается еретиков – «Потому что те, кто отреклись от ереси, погубили страну и людей, потому что отдали их, и по этой причине впредь не найдут никого, кто принимал бы их (?)». Этот Пейре также сказал, что сильно недоволен властью французов, и что клирики и французы – одно и то же, потому что по причине и без причины (?) поражают и губят людей.
О времени: это было два года назад или около того.
Также упомянутая свидетельница сказала, что слышала от вышеупомянутой Гордоны, что она и её муж, вышеупомянутый Понс из Гомервилля со своими детьми собирались пойти к Святой Марии Вовертской, потому что дали обет.
Также упомянутая свидетельница слышала от Пейре Мауреля как этот Пейре говорил, что Айменгарда из Прада, которая бежала из заключения, передаёт ей привет, как её самой дорогой (подруге?). Этот Пейре советовал этой свидетельнице, вышеупомянутой Фабриссе, не доверять ломбардцам, которых он упоминал при ней или другим, поскольку они неверны (вероломны?), и немного найдётся верных.
Также эта свидетельница сказала, что когда упомянутый Пейре Маурель сказал ей, что Айменгарда из Прада передаёт ей привет, она ответила: «Пусть Бог дарует благо ей и нам».
Упомянутая свидетельница также сказала, что слова вышеупомянутого Пейре Мауреля, и Понса из Гомервилля, и Гордоны, и их наставления обрадовали её.
Всё это она засвидетельствовала перед братом Ранульфом де Плассаком, инквизитором. Свидетели: Ато де Сен-Виктор, нотариус инквизиции, и Жак, надзиратель над заключёнными, и я, Бернар Бонет, общественный нотариус Тулузы, который записал всё это.
Про еретикацию
В лето Господа нашего тысяча двести семьдесят четвёртое, за четыре дня до апрельских ид, Фабрисса из Лиму, жена Пейре Виталя, столяра, который живёт в Тулузе на острове Тунис, будучи приведена к присяге в качестве свидетельницы, исправила свои показания, сказав, что впервые она видела еретиков в пригороде Святого Стефана, в доме Бернара Фаври (?) (или Бернара-кузнеца) из Сен-Ромена и его жены Эсклармонды, его жены, которые жили там – Гильёма Прунеля и Бернара Тилхоля из Рокевидаля. И она привела туда Раймонду, свою мать, чтобы видеть этих еретиков. И там они обе, свидетельница и её мать, и Гордона, жена Понса из Гомервилля, и вышеупомянутая Эсклармонда, жена вышеупомянутого Бернара Фаври, слушали слова и наставления упомянутых еретиков. И никто из них в то время не поклонялся этим еретикам, кроме Раймонды, матери этой свидетельницы, которая поклонилась упомянутым еретикам.
Эта свидетельница также сказала, что Раймонда, её мать, тотчас же попросила этих еретиков принять её в свою секту; но эти еретики отказались принять её. И когда эта свидетельница и Гордона поспешно спросили упомянутых еретиков о своём вступлении (?), и от имени упомянутого Понса из Гомервилля, могут ли еретики охотно принять Раймонду и её спутницу и подвергнуть их еретикации. И тогда эта свидетельница вместе с Раймондой, своей матерью, вернулась домой, и Гордона вернулась домой, в то время как Эсклармонда осталась с упомянутыми еретиками.
Упомянутая свидетельница также сказала, что в другой раз, восемью днями позднее, Понс из Гомервилля послал за этой свидетельницей, чтобы она пришла к нему домой, что она и сделала. И тогда вышеупомянутый Понс сказал этой свидетельнице, что он договорился с этими еретиками, что они примут мать этой свидетельницы, о чём эта Раймонда, её мать, просила и умоляла вышеупомянутых еретиков. И тогда вышеупомянутая свидетельница, обрадовавшись, взяла лепёшку и кувшин вина и отнесла их упомянутым еретикам. И войдя в дом, где были еретики, она приветствовала их, передав им те вышеупомянутые вещи, которые она принесла, но, по её словам, она ничего более не сделала там в это время. И тогда было утро, и она очень спешила домой и на рынок. В тот же день вечером вышеупомянутая свидетельница и её мать пошли к вышеупомянутым еретикам в вышеупомянутый дом, где они находились, и там эта свидетельница, и её мать, и вышеупомянутая Эсклармонда слушали их слова и наставления, и проповеди. И там вышеупомянутая Раймонда предалась Богу и Евангелию и этим еретикам. И тогда она получила еретикацию, была утешена и принята в соответствии с обычаем и ритуалом еретиков, возложивших свои руки и книгу на голову вышеупомянутой Раймонды в присутствии и на глазах этой свидетельницы и вышеупомянутой Эсклармонды. И тогда эта свидетельница, и её мать, и вышеупомянутая Эсклармонда трижды преклонили колени, говоря «Благословите нас» по обычаю еретиков; и тогда эта свидетельница получила благословение (? – букв. «получила мир») с помощью книги еретиков, и передала благословение (?) своей матери и Эсклармонде. И после упомянутого утешения упомянутая Раймонда сказала и обещала этим еретикам, что отныне она не будет клясться, или лгать, или есть что-либо жирное, кроме масла и рыбы, и что в продолжении всей своей жизни она будет служить секте еретиков изо всех своих сил. И упомянутая свидетельница также обещала упомянутым еретикам, что будет заботиться о своей упомянутой матери и их секте как только может.
Вышеупомянутая свидетельница также сказала, что она предложила упомянутым еретикам двадцать тулузских шиллингов, которые Понс из Гомервилля дал её вышеупомянутой матери, чтобы эта мать дала их упомянутым еретикам за еретикацию. Но они отказались принять их, сказав, чтобы она взяла эти двадцать шиллингов и передала их Раймону Фогассьеру, что она и сделала.
Позже эта свидетельница сказала, что вышеупомянутая Раймонда, её мать, утешенная таким образом, умерла в ереси.
Будучи спрошена о времени вышеупомянутой еретикации и поклонения, она сказала, что это было год назад, за восемь дней до последнего Великого Поста, и её мать впоследствии умерла в середине последовавшего Великого Поста.
Эта свидетельница также сказала, что Понс из Гомервилля первый привлёк её в веру и секту еретиков.
Будучи спрошена, присутствовали ли на вышеупомянутой еретикации её дочь Филиппа, или её вышеупомянутый муж, или её зять, муж упомянутой Филиппы, или знали ли они об этой еретикации, или знал ли или присутствовал ли кто-либо другой, она сказала, что нет, за исключением Филиппы, её вышеупомянутой дочери, которой эта свидетельница открыла про эту еретикацию вскоре после того, как упомянутая еретикация свершилась.
Будучи спрошена, верила ли она, что упомянутые еретики были добрыми людьми, и правдивыми, и друзьями Бога, и что у них была добрая вера, и что можно было спастись через них, если умереть в их секте, она сказала, что да, и что она пребывала в этой вере со дня последнего урожая винограда до дня, когда её призвали, потому что всё вышеупомянутое происходило в это время.
Эта свидетельница также созналась, что она поступала неправильно, потому что в другой своей исповеди она сознательно скрывала всё это, вопреки своей собственной присяге – как эта свидетельница сказала, сознавшись (?).
Она также сказала, что не знает о ереси ничего, кроме того, что содержится в её признаниях.
Она также сказала, что увидев упомянутых еретиков в первый раз, она поклонялась им в соответствии с их обрядом, и что она дала им одиннадцать тулузских шиллингов.
Она также сказала, что однажды передала еретикам виноград через Эсклармонду, жену упомянутого Бернара Фаври, и что в другой раз она принесла виноград к двери Эсклармонды, передав его Эсклармонде из рук в руки для упомянутых еретиков.
Всё это упомянутая свидетельница засвидетельствовала перед братом Ранульфом и Понсом де Парнаком, инквизиторами. Свидетели: брат Пейре Баррау (?) и брат Тольсан из ордена проповедников, и я, Бернар Бонет, общественный нотариус Тулузы, который записал всё это.
@темы: Еретические истории, История