читать дальшеНа очередное совещание руководителей силовых служб фон Штрайт не только явился уже совершенно официально – как командир сформированного и начавшего действовать подразделения – но и прихватил с собой нас с Магдаленой. Я по дороге на всякий случай повторял про себя информацию из пакетов по Элеоноре фон Лихтенладе и Внешним Мирам, будучи уверен, что контора Кесслера прислала мне соответствующий пакет не зря. И как в воду глядел.
После вещей, которые к нам напрямую не относились, Ульрих Кесслер заговорил и о том, чего я ждал.
- А в чём проблема? – поинтересовался адмирал Биттенфельд. По всей видимости, он то ли вовсе не читал рассылки, отправленные перед заседанием, то ли читал из них только то, что ему лично казалось важным и интересным. – Насколько я знаю, во всех этих Внешних Мирах населения меньше, чем на одном Хайнессене.
- Весьма возможно, - кивнул Кесслер. – Насколько нам известно, это несколько десятков редко населённых планет и сотни, а, может, и тысячи космических поселений с населением больше тысячи человек. Численно, конечно, немного. Не думаю, что там в общей сложности даже и полмиллиарда наберётся. А единой власти и вовсе нет.
- Единых или хотя бы коалиционных вооружённых сил тоже, - добавил Мюллер. Выглядел молодой командующий изрядно замученным, и выглядел он так, кстати, все те считанные разы, что я его встречал за последние месяцы. Заседание сейчас возглавлял именно он, так как премьер-министр Миттермайер отсутствовал. У него, видимо, хватало гражданских проблем.
- Собственно, по этим причинам на Внешние Миры до сих пор не обращали внимания ни Рейх Голденбаумов, ни Союз Свободных Планет, - снова вступил Кесслер. – Транспортные коридоры неудобные и ни к каким богатым или стратегически важным местам не ведут. Население малочисленное, редкое и буйное. Захватить те области, может, и нетрудно, но вот удерживать – один непрерывный геморрой и никакой выгоды. Но в ближайшие годы положение может измениться.
- Беглецы из Нойе Ланда и с периферии старых территорий Рейха, - начал флегматично перечислять и уточнять со своего места Фернер. – Они, кстати, уже были и есть, но будет их значительно больше, причём изрядно людей с военным и политическим опытом. Базы пиратов и контрабандистов, старые и новые, на старых и новых торговых путях. Разного рода религиозные и политические экстремисты, до недобитых терраистов включительно… - он посмотрел на меня, словно предлагая что-то добавить. Все тоже уставились в мою сторону. Спасибо за внимание.
- Сочетание всего этого вместе взятого, в том числе люди, имеющие личные счёты к руководству Империи и дому Лоэнграммов, - сказал я то, о чём думал с момента получения пакета. – Что Эриха фон Норберга увезла Элеонора, подтверждается?
- Да, - кивнул Кесслер. – Не на сто процентов, вместе их никто не видел, но аналитики дают больше девяноста, а я лично полностью уверен. С моими выводами большинство присутствующих знакомы (укоризненный взор в сторону Биттенфельда), но попрошу вас высказать и своё мнение.
Видимо, тут тоже принцип начинать военный совет с младшего по званию, чтобы старшие не подавляли своим авторитетом. Это, в общем, много где. Правда, на Изерлоне, по-моему, первым обычно говорил тот, кто первым сообразил сказать что-то осмысленное.
- Действия Элеоноры в данном случае производят впечатление вполне целенаправленных. Я уверен в том, что она пережила сильное личное потрясение, но, судя по способности переходить вновь к активным действиям, сумела с ним справится. Это свидетельствует об уме, мужестве и сильном характере.
Биттенфельд фыркнул что-то себе под нос, заслужив на этот раз неприязненные взгляды почти ото всех участников заседания. Я воспользовался секундной паузой, чтобы собраться с мыслями и заглянуть в планшет, после чего продолжил:
- Полагаю, она воспроизводит на доступном ей уровне решения, которым её обучил Гриффорд Хаттон. Возможно, она усвоила не только решения как таковые, но и более общие черты поведения. Моё личное впечатление от Хаттона: он, как ни странно это прозвучит применительно к наёмнику, шпиону и террористу, в некотором смысле был человеком чести. В очень особенном смысле, но тем не менее. Я почти уверен, что Элеонора будет стремиться к мести, но отнюдь не любым способом, а таким, который будет давать ей ощущение «честной победы». Правда, конкретику этих способов я определить затрудняюсь, так как оперативные способности покойного Хаттона или Элеоноры фон Лихтенладе существенно превосходят мои.
- Очень много разговоров о какой-то сумасшедшей девице, - наконец не выдержал Биттенфельд. – Можно подумать, других проблем у нас нет…
- Эта девица, помимо прочего, участвовала в убийстве Оберштайна, - напомнил со своего места Фернер. Биттенфельд посмотрел на него как, по слухам, смотрел на покойного военного министра, и явно в первый момент хотел сказать что-то вроде «А за это я ещё и орден бы ей дал!», но тут он, наконец-то обратил внимание на выражение лиц окружающих… Как ни странно, у него хватило ума промолчать. Хотя о чём он думал, читалось на его лице как на рекламном плакате.
- А, главное, у неё могли остаться какие-то контакты с остатками терраистов или приближёнными покойного Рубинского, - добавил я свои соображения.
- Вот, кстати, а что с Доминик Сен-Пьер? – поинтересовался Кесслер. – До последнего времени она проживала в столице, а недавно, когда я пытался снова выяснить её местонахождение, моим людям это сделать не удалось.
- Моим удалось, - ответил Фернер. – В настоящее время Доминик Сен-Пьер находится в представительстве автономии Баалат. Кстати, они наконец-то определились с официальным представителем. Завтра он будет удостоен высочайшей аудиенции.
- И кто же этот представитель? – к счастью для меня поинтересовался опять Биттенфельд. Я это политическое событие тоже пропустил, слишком много дел было. Да и не интересовался я политикой особенно. А, похоже, все присутствующие, кроме Биттенфельда, уже были в курсе. Ну, и кроме некоторых сопровождающих начальство офицеров-помощников вроде меня.
- Борис Конев, - ответил Фернер и посмотрел в мою сторону. – Кое-кто из присутствующих с ним даже лично знаком.
О подробностях моего знакомства с Коневым меня, к счастью, не расспрашивали, хотя посмотрели с любопытством. Кажется, кроме Кесслера и Фернера, ну и, конечно, фон Штрайта, получившего моё личное дело из военной полиции, никто об этом не знал. Да и переключились на другие темы. Сначала Магдалена сделала доклад о бывших участниках Липштадского союза, которые после поражения в гражданской войне бежали в Союз, а потом на периферию населённой Галактики, в том числе во Внешние Миры. Пришлось услышать несколько знакомых фамилий.
Я во время доклада сидел с умным лицом и кивал, как будто уже всё знаю, радуясь, что краснеть в подобных ситуациях не привык. Доклад Магдалены я должен был прочитать, но не прочитал. Некогда было. Или лень. Трудно сказать. Казалось, что обработка своей информации важнее. Правда, фон Штрайт всё время доклада сверлил меня взглядом, и я решил после окончания заседания доклад таки прочесть. Всё равно нас выгонят раньше, чем разойдутся остальные.
Так оно и оказалось. Когда остались вопросы, которые лучше решать не при подчинённых, фон Штрайт сказал нам с Магдаленой, что мы можем быть свободны. Я чуть задержался, позвонив из коридора в штаб полка. Там сейчас вместо нас двоих дежурил командир группы B, а на ночную смену должен был заступить Дитрих Гемпель из группы А. Им тоже следовало привыкать к обработке оперативной информации, хотя доступ к данным разведки им, конечно, ограничили… В штабе всё было благополучно, ни сигнала тревоги, ни даже повышения общего уровня угрозы не отмечалось. Так что вечер у меня, кажется, свободен. Надо доклад Магдалены прочитать.
Когда я вышел к остановке служебных машин, одна из них, отъезжающая, неожиданно остановилась возле меня. За рулём сидела Магдалена. Легка на помине. Дверь открылась.
- Садись, если не возражаешь, - пригласила она. Насколько я знаю, она не собиралась возвращаться в полк. Так что это скорее напоминало личное приглашение, чем служебное. Я, конечно, человек как раз в личном плане сейчас совершенно свободный, но…
Видимо, заметив мои колебания, Магдалена усмехнулась:
- Не бойся, я не собираюсь покушаться на твою добродетель. Просто я подумала, что тебе не помешает отдохнуть. Да и одна моя знакомая хочет тебя увидеть.
После вещей, которые к нам напрямую не относились, Ульрих Кесслер заговорил и о том, чего я ждал.
- А в чём проблема? – поинтересовался адмирал Биттенфельд. По всей видимости, он то ли вовсе не читал рассылки, отправленные перед заседанием, то ли читал из них только то, что ему лично казалось важным и интересным. – Насколько я знаю, во всех этих Внешних Мирах населения меньше, чем на одном Хайнессене.
- Весьма возможно, - кивнул Кесслер. – Насколько нам известно, это несколько десятков редко населённых планет и сотни, а, может, и тысячи космических поселений с населением больше тысячи человек. Численно, конечно, немного. Не думаю, что там в общей сложности даже и полмиллиарда наберётся. А единой власти и вовсе нет.
- Единых или хотя бы коалиционных вооружённых сил тоже, - добавил Мюллер. Выглядел молодой командующий изрядно замученным, и выглядел он так, кстати, все те считанные разы, что я его встречал за последние месяцы. Заседание сейчас возглавлял именно он, так как премьер-министр Миттермайер отсутствовал. У него, видимо, хватало гражданских проблем.
- Собственно, по этим причинам на Внешние Миры до сих пор не обращали внимания ни Рейх Голденбаумов, ни Союз Свободных Планет, - снова вступил Кесслер. – Транспортные коридоры неудобные и ни к каким богатым или стратегически важным местам не ведут. Население малочисленное, редкое и буйное. Захватить те области, может, и нетрудно, но вот удерживать – один непрерывный геморрой и никакой выгоды. Но в ближайшие годы положение может измениться.
- Беглецы из Нойе Ланда и с периферии старых территорий Рейха, - начал флегматично перечислять и уточнять со своего места Фернер. – Они, кстати, уже были и есть, но будет их значительно больше, причём изрядно людей с военным и политическим опытом. Базы пиратов и контрабандистов, старые и новые, на старых и новых торговых путях. Разного рода религиозные и политические экстремисты, до недобитых терраистов включительно… - он посмотрел на меня, словно предлагая что-то добавить. Все тоже уставились в мою сторону. Спасибо за внимание.
- Сочетание всего этого вместе взятого, в том числе люди, имеющие личные счёты к руководству Империи и дому Лоэнграммов, - сказал я то, о чём думал с момента получения пакета. – Что Эриха фон Норберга увезла Элеонора, подтверждается?
- Да, - кивнул Кесслер. – Не на сто процентов, вместе их никто не видел, но аналитики дают больше девяноста, а я лично полностью уверен. С моими выводами большинство присутствующих знакомы (укоризненный взор в сторону Биттенфельда), но попрошу вас высказать и своё мнение.
Видимо, тут тоже принцип начинать военный совет с младшего по званию, чтобы старшие не подавляли своим авторитетом. Это, в общем, много где. Правда, на Изерлоне, по-моему, первым обычно говорил тот, кто первым сообразил сказать что-то осмысленное.
- Действия Элеоноры в данном случае производят впечатление вполне целенаправленных. Я уверен в том, что она пережила сильное личное потрясение, но, судя по способности переходить вновь к активным действиям, сумела с ним справится. Это свидетельствует об уме, мужестве и сильном характере.
Биттенфельд фыркнул что-то себе под нос, заслужив на этот раз неприязненные взгляды почти ото всех участников заседания. Я воспользовался секундной паузой, чтобы собраться с мыслями и заглянуть в планшет, после чего продолжил:
- Полагаю, она воспроизводит на доступном ей уровне решения, которым её обучил Гриффорд Хаттон. Возможно, она усвоила не только решения как таковые, но и более общие черты поведения. Моё личное впечатление от Хаттона: он, как ни странно это прозвучит применительно к наёмнику, шпиону и террористу, в некотором смысле был человеком чести. В очень особенном смысле, но тем не менее. Я почти уверен, что Элеонора будет стремиться к мести, но отнюдь не любым способом, а таким, который будет давать ей ощущение «честной победы». Правда, конкретику этих способов я определить затрудняюсь, так как оперативные способности покойного Хаттона или Элеоноры фон Лихтенладе существенно превосходят мои.
- Очень много разговоров о какой-то сумасшедшей девице, - наконец не выдержал Биттенфельд. – Можно подумать, других проблем у нас нет…
- Эта девица, помимо прочего, участвовала в убийстве Оберштайна, - напомнил со своего места Фернер. Биттенфельд посмотрел на него как, по слухам, смотрел на покойного военного министра, и явно в первый момент хотел сказать что-то вроде «А за это я ещё и орден бы ей дал!», но тут он, наконец-то обратил внимание на выражение лиц окружающих… Как ни странно, у него хватило ума промолчать. Хотя о чём он думал, читалось на его лице как на рекламном плакате.
- А, главное, у неё могли остаться какие-то контакты с остатками терраистов или приближёнными покойного Рубинского, - добавил я свои соображения.
- Вот, кстати, а что с Доминик Сен-Пьер? – поинтересовался Кесслер. – До последнего времени она проживала в столице, а недавно, когда я пытался снова выяснить её местонахождение, моим людям это сделать не удалось.
- Моим удалось, - ответил Фернер. – В настоящее время Доминик Сен-Пьер находится в представительстве автономии Баалат. Кстати, они наконец-то определились с официальным представителем. Завтра он будет удостоен высочайшей аудиенции.
- И кто же этот представитель? – к счастью для меня поинтересовался опять Биттенфельд. Я это политическое событие тоже пропустил, слишком много дел было. Да и не интересовался я политикой особенно. А, похоже, все присутствующие, кроме Биттенфельда, уже были в курсе. Ну, и кроме некоторых сопровождающих начальство офицеров-помощников вроде меня.
- Борис Конев, - ответил Фернер и посмотрел в мою сторону. – Кое-кто из присутствующих с ним даже лично знаком.
О подробностях моего знакомства с Коневым меня, к счастью, не расспрашивали, хотя посмотрели с любопытством. Кажется, кроме Кесслера и Фернера, ну и, конечно, фон Штрайта, получившего моё личное дело из военной полиции, никто об этом не знал. Да и переключились на другие темы. Сначала Магдалена сделала доклад о бывших участниках Липштадского союза, которые после поражения в гражданской войне бежали в Союз, а потом на периферию населённой Галактики, в том числе во Внешние Миры. Пришлось услышать несколько знакомых фамилий.
Я во время доклада сидел с умным лицом и кивал, как будто уже всё знаю, радуясь, что краснеть в подобных ситуациях не привык. Доклад Магдалены я должен был прочитать, но не прочитал. Некогда было. Или лень. Трудно сказать. Казалось, что обработка своей информации важнее. Правда, фон Штрайт всё время доклада сверлил меня взглядом, и я решил после окончания заседания доклад таки прочесть. Всё равно нас выгонят раньше, чем разойдутся остальные.
Так оно и оказалось. Когда остались вопросы, которые лучше решать не при подчинённых, фон Штрайт сказал нам с Магдаленой, что мы можем быть свободны. Я чуть задержался, позвонив из коридора в штаб полка. Там сейчас вместо нас двоих дежурил командир группы B, а на ночную смену должен был заступить Дитрих Гемпель из группы А. Им тоже следовало привыкать к обработке оперативной информации, хотя доступ к данным разведки им, конечно, ограничили… В штабе всё было благополучно, ни сигнала тревоги, ни даже повышения общего уровня угрозы не отмечалось. Так что вечер у меня, кажется, свободен. Надо доклад Магдалены прочитать.
Когда я вышел к остановке служебных машин, одна из них, отъезжающая, неожиданно остановилась возле меня. За рулём сидела Магдалена. Легка на помине. Дверь открылась.
- Садись, если не возражаешь, - пригласила она. Насколько я знаю, она не собиралась возвращаться в полк. Так что это скорее напоминало личное приглашение, чем служебное. Я, конечно, человек как раз в личном плане сейчас совершенно свободный, но…
Видимо, заметив мои колебания, Магдалена усмехнулась:
- Не бойся, я не собираюсь покушаться на твою добродетель. Просто я подумала, что тебе не помешает отдохнуть. Да и одна моя знакомая хочет тебя увидеть.
@темы: Легенда о героях Галактики
-
-
21.12.2013 в 02:50-
-
21.12.2013 в 23:45