Чтобы совсем не оторваться от занятий философией, решил разместить в сети серию заметок на различные философские темы. Делаться они будут в свободной форме. По этой причине не только не возбраняются, но и приветствуются вопросы: «А что Вы имели в виду, делая такое-то высказывание?».
Для начала будет просто серия интересных (для меня, но, может быть, и ещё для кого-то) вопросов и замечаний, которые возникли, когда я перечитывал статью «Философия» из «Новой философской энциклопедии». Пока они будут в той форме, как я их записал по ходу чтения, потом, может быть, переформулирую и разовью.
Саму статью можно прочесть онлайн:
iph.ras.ru/elib/3206.html
error-lapsus.livejournal.com/600943.html
Много буквЭнциклопедия определяет философию следующим образом:
«ФИЛОСОФИЯ – особая форма общественного сознания и познания мира, вырабатывающая систему знаний об основаниях и фундаментальных принципах человеческого бытия, о наиболее общих сущностных характеристиках человеческого отношения к природе, обществу и духовной жизни»
Ключевой темой здесь, видимо, будет соотношение и взаимосвязь философии с общественным сознанием.
Ключевые вопросы: Кто такой человек? Как человек соотносится с природой (окружающей и своей собственной)? В чём заключается природа человека как общественного существа, на чём она основана, и может ли это положение дел измениться? Каковы оптимальные (и с каких точек зрения) формы соотношения и взаимосвязи человека и общества? Какова природа духовной (интеллектуальной, культурной, информационной) жизни человека? Каково её происхождение, закономерности её развития и организации (на уровне человека, социальной группы, общества, человечества)? Каковы перспективы развития духовной жизни человека?
Далее энциклопедия пишет:
этот термин закрепился для обозначения особого типа рационального познания, в рамках которого систематически формулируются и обсуждаются кардинальные проблемы человеческого бытия.
Особенности философии как типа рационального познания: во-первых, отсутствие прямой прагматической пользы (?); во-вторых, не всегда существующая возможность опытной проверки умозаключений; в-третьих, вторжение в те области, где более надёжное познание пока (или вообще?) невозможно. Отдельный вопрос о том, насколько подобная стратегия является рациональной.
По поводу необходимости философии авторы энциклопедии высказываются следующим образом:
Необходимость философского познания мира коренится в динамике социальной жизни и диктуется реальными потребностями в поиске новых мировоззренческих идей, регулирующих человеческую жизнедеятельность.
Важно отметить этот факт. Человек так или иначе осмысляет окружающую его жизнь и формирует некую систему представлений и убеждений, из которой следуют обычно определённые выводы. Отдельный интересный вопрос: как эти выводы представляются извне и изнутри системы? И как оценить последовательность человека как последователя данной системы, её явных и скрытых требований?
О ключевых периодах в развитии философии:
В развитии общества всегда возникают эпохи, когда ранее сложившиеся мировоззренческие идеи и принципы, выраженные системой универсалий культуры (представлениями о природе, обществе, человеке, добре и зле, жизни и смерти, свободе и справедливости и т.д.), перестают обеспечивать воспроизводство и сцепление необходимых обществу видов деятельности (см. Культура).
Называя вещи своими именами, революционные (как минимум, в культурном смысле) эпохи. То есть, эпохи, когда происходит именно качественное изменение общества или отдельных его структур, особенно познавательных и культурных.
В такие эпохи традиционные жизненные смыслы уже не позволяют найти ответ на новые исторические вызовы.
Или по каким-то причинам не могут уже больше удерживаться в обществе в качестве доминирующих. Или не могут быть выражены способом, адекватным новому общественному сознанию.
Социальное предназначение философии состоит в том, чтобы способствовать решению этих проблем. Она стремится отыскать новые мировоззренческие ориентиры путём рационального осмысления универсалий культуры, их критического анализа и формирования новых мировоззренческих идей.
Сама по себе эта задача вполне позитивна. Но проблема в том, что некоторые виды культурных смыслов (или «универсалий культуры») как раз наиболее действенны тогда, когда им следуют интуитивно, стихийно, бессознательно. А их рациональный анализ (и даже рациональное обоснование) приводит к их ослаблению или разрушению, либо является симптомом такового. Правда, большой вопрос в том, нужны ли вообще большинство такого рода «универсалий»? И на каком уровне в тех или иных явлениях культуры и мировоззрения проходит грань сознательного и бессознательного, рационального и иррационального?
Познающий разум становится в особую позицию по отношению к основаниям культуры – её мировоззренческим универсалиям, сделав их предметом исследования.
Правда, надо заметить, что многие универсалии такое исследование себя очень «не любят». А ещё больше его не любят люди, придерживающиеся таких универсалий.
Рациональная экспликация в философии смыслов универсалий культуры и их критический анализ начинаются со своеобразного улавливания общности в качественно различных областях культуры, в каждой из которых мировоззренческие универсалии функционируют как категориальные структуры, обеспечивающие отбор и трансляцию социального опыта.
Причём, эту общность желательно не просто постулировать, а как-то обосновать, показав реальные связи между явлениями культуры. И вот тут как раз может проявиться роль категориальных структур в изучаемой культуре. А также то, на какие механизмы передачи информации (культурной трансляции) эти структуры опираются, через посредство каких социальных и информационных образований они взаимодействуют между собой.
Формами бытия философских категорий на этом этапе выступают не столько понятия, сколько смыслообразы, символы, метафоры и аналогии.
Любопытно было бы, кстати, проследить трансляцию этих смыслообразов, символов, метафор и аналогий как в специализированной интеллектуальной среде, так и в культуре общества в целом (или в тех или иных субкультурах). Например, какие из этих явлений или их элементов обладают свойствами мема – информационного репликатора? И как эти свойства сказываются на характере трансляции?
Изречение, характеризующее математику как науку о возможных мирах, в определённой мере может быть применено и к философии, с учётом, конечно, специфики её предмета и методов. И подобно тому, как теоретические концепции фундаментальной науки открывают возможности радикально новых технико-технологических достижений, так и теоретическое развитие философии конструирует своеобразные эскизы возможных миров человеческой жизнедеятельности, создавая новые мировоззренческие ориентации людей, регулирующие их отношения с природой, обществом и историческим опытом духовной жизни.
Мне кажется, это здорово роднит философию с художественной литературой.
Многие выработанные философией идеи транслируются в культуре как своеобразные «дрейфующие гены», которые в определённых условиях социальных перемен получают мировоззренческую актуализацию. Тогда они развиваются в литературе, искусстве, художественной критике. На их основе могут создаваться религиозные, этические, юридические, политические учения, публицистика и эссеистика, которые наполняют практическим и эмоциональным содержанием категориальные структуры философии. В них акцентируются конкретные жизненные смыслы, что постепенно превращает их в новые мировоззренческие основания культуры. Философские категории переплавляются в универсалии культуры, соединяясь с различными способами и технологиями деятельности, поведения и общения. Последующее функционирование универсалий культуры может в явном виде обнаруживать свои философские основания. Так было, напр., в Древней Индии и Китае, где господствующие философские системы (брахманизм, конфуцианство) формулировали принципы и нормы жизни, в соответствии с которыми реально воспроизводились основы социального устройства этих древних цивилизаций. Но чаще новые ценности, сложившиеся под влиянием философии, не демонстрируют своих истоков. Люди, принимающие сегодня ценности правового государства и гражданского общества, могут быть несведущими относительно их происхождения, не связывают их с философскими идеями Т. Гоббса, Дж. Локка и других мыслителей, развивавших соответствующие идеи в дискуссиях своего времени.
Вообще, это любопытная идея для того же фантастического моделирования воображаемого общества: его конкретный представитель, разделяя ту или иную идеологию (как он её понимает, и это важно), может мало что или почти ничего не знать о её истоках и классических формулировках, кроме, разве что, вошедших в речь в качестве поговорок.
Развитие философии осуществляется благодаря многократному повторению познавательного цикла: (1) от критического анализа универсалий культуры своего времени (2) к постановке и решению теоретических проблем и выработке новых идей и смыслов философских категорий, (3) к последующей трансформации этих идей и смыслов в базисные ценности культуры (часто уже иной исторической эпохи).
И не только своего времени, я бы добавил – если философ одновременно, например, и историк или, по крайней мере, интересуется каким-то другим историческим периодом.
Именно благодаря способности к систематическому порождению новых мировоззренческих смыслов, независимо от их практического применения, философия становится в широкой перспективе жизненно важной областью человеческого знания, которая способствует решению кардинальных проблем социальной жизни.
Тут имеет смысл привлечь концепцию Н.С. Розова о наиболее важных типах философских проблем.
Чем динамичнее общество, тем значимее для него становятся прогностические функции философии.
Вопрос, вообще говоря, спорный. Насколько серьёзно общество, особенно быстро и активно изменяющееся, может быть, с одной стороны, описано философами должным образом (не говоря уж о предсказании путей его развития), и насколько оно, с другой стороны, способно эти описания и предсказания воспринять и извлечь из них для себя что-то полезное – это большой вопрос. Но задача такого рода для философии вполне благородна, даже если не вполне благодарна.
Жёсткие традиции чаще всего приводят к канонизации отдельных философских учений, превращая их в своеобразные полурелигиозные системы (канонизация конфуцианства в традиционной китайской культуре, философии Аристотеля в эпоху средневековья, марксизма – в советский период).
Этот аспект было бы интересно рассмотреть и с социокультурной точки зрения («социодинамика культуры», идеологические функции философии и т.д.), и с точки зрения теории мемов как реплицирующихся единиц информации, нашедших для себя долговременную «экологическую нишу».
Дифференциация и интеграция философского знания обеспечивают всё более глубокое постижение оснований человеческого бытия.
Вообще, в этом вопросе имело бы смысл сделать замечание о значении положительных наук (эволюционной биологии, палеоархеологии, эволюционной психологии и др.) в деле постижения того, как устроен человек, биологически, психологически и социально. Это, как ни крути, тоже имеет определённое (и всё растущее значение) для «постижения оснований человеческого бытия». Вот насколько это может вытеснить философское понимание природы человека и связанных с этим проблем человеческой жизни – большой вопрос. Окончательно – вряд ли.
Далее – о соотношении познания и общественного бытия:
Познавательные процессы предстают как обусловленные в каждую эпоху характером деятельности и состояниями культуры.
А культура (или конкретная субкультура) действительно бывает в разных состояниях, от зарождения до консервации или распада.
Даже когда познание осуществляет прорыв к новым идеям и образам мира, выходящим за рамки культуры своей эпохи, оно детерминировано этой культурой. Сами возможности инноваций определены, с одной стороны, предшествующим развитием познания и практики, вырабатывающими на каждом историческом этапе новые средства познавательной деятельности, а с другой – базисными ценностями культуры, которые либо включают в свой состав, либо исключают ценность инноваций.
Забавно было бы написать книгу «История человеческого познания: от ориентировочного рефлекса приматов до современной науки». Лет этак за тысячу, наверное, даже справиться с этой задачей можно. Если всё это увязывать с культурой и историческими событиями особенно. И смотреть, где куда в какой момент человеческое познание сворачивало, какие дороги оставляло на время, а какие навсегда, какие тропинки внезапно превращались в шоссе и т.д.
Признание социокультурной обусловленности любого вида познания предполагает, что философия на каждом этапе своей истории детерминирована особенностями культуры своей эпохи, которая определяет те или иные возможности (часто не осознаваемые) и ограничения философского поиска.
Любопытно было бы рассмотреть, какие возможности философского поиска в ту или иную эпоху существовали, но по каким-то причинам не реализовались. Правда, это, видимо, будет альтернативная история философии.
С этих позиций возникает понимание философии как рефлексии над универсалиями культуры. Но их содержание исторически развивается, включая и тот слой жизненных смыслов, который можно представить как общечеловеческое, присущее различным культурам. Поэтому ни на каком из этапов своего развития философия не может дать последнего и абсолютного знания о предельных основаниях культуры и человеческой жизнедеятельности. Пока не окончена человеческая история, не окончено и развитие культуры, взаимодействие различных культурных традиций, обогащение фундаментальных жизненных смыслов и ценностей, представленных универсалиями культуры. Идея анализа предельных оснований может быть принята только как идеал, стимулирующий напряжённый философский поиск, стремление к углублённому теоретическому анализу базисных ценностей и смыслов человеческой жизнедеятельности.
А, может, уже имеет смысл заняться философскими аспектами не только человеческой жизнедеятельности? Зоопсихология и эволюционная психология последнее время много чего интересного нашли в «духовном» (во всяком случае, интеллектуальном и эмоциональном) мире животных. А уж если ещё и искусственный интеллект создадут…
На этапе неклассической философии в различных областях философского знания происходит критический анализ и развитие различных подсистем (узлов связей) философских категорий, хотя и не ставится задача построения всеобъемлющей и раз навсегда данной их системы.
Забавно будет, если такую всеобъемлющую систему построит искусственный интеллект, если он будет иметь разум, превосходящий человеческий и доступ ко всей накопленной человечеством информации. Правда, вряд ли он сможет донести эту систему до людей (проблема лемовского «Голема» в общении с людьми). А, может, и придумает что-нибудь. Заодно, кстати, возникнет возможность проверки теории, может ли более развитый интеллект создать «откровение» для менее развитого. Пока, скорее, кажется, что не может, за исключением отдельных мелких проблем (не берём здесь, конечно, случай «всемогущества» более развитого агента, как находящийся за рамками рационального рассмотрения). Либо менее развитым разумом новая информация будет отторгнута как слишком сложная или ненужная, либо этот разум, воспринимая её, так изменится, что выйдет на новый уровень развития.