Не из записок Бернарда фон Шнайдера
- Куда опять намылилась? – поинтересовался Бельман, уже научившийся по выражению лица Элеоноры предсказывать состояние «Клаус, я улетаю».
- На Хёд. Ты там не был?
- Только проездом. Место малоприятное. Не лучше Ёрмуганда, если хочешь знать моё мнение. А доступной официальной и неофициальной информации у тебя, наверное, и так больше, чем у меня.
- Да, - взгляд Элеоноры снова сделался пристальным, прицеливающимся.
- Опять какие-то счёты?
- Ну… в общем, да. Кое-какие счёты, действительно лучше закрыть, прежде чем браться за более серьёзные дела. Кстати… - она открыла какой-то файл, на экране появился мужчина средних лет, на первый взгляд не красавец, но с умным и ироничным лицом, которое, пожалуй, вызывало у большинства людей симпатию, а у женщин, думается, и интерес. – В случае чего запомни его. Я информацию оставлю. Этот… - Элеонора проглотила крепкое слово. - …тип довольно много шатается по периферии, не исключаю, что может когда-то и здесь объявиться. Если я, конечно, его не убью на Хёде. Но он живучий, зараза. Я и в тот раз думала, что он умер. Пока случайно не увидела, не знала, что жив остался. Проверила – он.
- И что ещё? Позаботиться я позабочусь…
- И за Эрихом присмотри. Боюсь, как бы не попытался рвануть следом.
- Он ещё не пилот.
- В том-то и беда, что ещё не… Но может решить, что риск – благородное дело. В пятнадцать лет человек думает от силы пятнадцать минут, и считает, что хорошо подумал.
- А ты сколько думала, прежде чем решила лететь на Хёд?
- Нисколько. Такие дела надо доделывать. Решила я всё давным-давно. Просто в шестнадцать лет рука от неопытности дрогнула, должно быть.
- А теперь не дрогнет?
- Нет.
Бельман задумался. Он уже давно усвоил, что отговаривать Элеонору от того, что она твёрдо решила – дело совершенно бессмысленное. Но… одна мысль его беспокоила с той секунды, как она сказала, что была раньше знакома с этим типом на экране. Её имеет смысл высказать в любом случае. Может, всё-таки, подействует.
- Если ты была с ним раньше знакома, это мог узнать и кто-то другой. А вдруг это ловушка?
Элеонора усмехнулась. Это была очень нехорошая усмешка.
- Разумеется, это ловушка.
Примерно так я представляю себе Элеонору фон Лихтенладе