читать дальше
Лайнер «Данциг» был переделан из старого десантного корабля и даже сохранил часть вооружения на борту, а также воинскую команду – раз в три месяца он ходил к планете Ёрмуганд, суровой, малонаселённой, да ещё и располагавшейся не в самом безопасном месте имперской периферии. Здесь вполне можно было опасаться и пиратского нападения. Так что команда «Данцига» состояла по большей части из бывших военных, по причине ранения или каких-то малозначительных для трибунала провинностей уволенных со службы. Пассажиры тоже обычно части представляли собой не самую приятную публику: рабочих, которые заключили кабальный контракт на несколько лет, чтобы спастись от каторги за долги (по мнению капитана Бельмана большинство из них меняло таким образом шило на мыло), сутенёров и работниц передвижных борделей, курсировавших по окраинам, а иной раз и весьма подозрительных личностей, в чьи дела капитан старался не вникать. Набивалось их из-за малого количества кораблей на линии как сельдей в бочку, на борту регулярно вспыхивали драки, а иногда случались и куда более неприятные происшествия. Хвала богам, ни на Земланде, ни на Ёрмуганде органы правопорядка обычно не интересовались тем, прибыло ли в место назначения ровно столько же пассажиров, сколько их убыло со стартовой площадки.
В этот раз Клаусу Бельману и так пришлось задержать отлёт из-за того, что порт на Земланде заняли войска адмирала Лоэнграмма, сражавшегося с аристократами. Вся ремонтная и заправочная служба работала на военный флот, а капитаны приграничных линий торчали на планете, уныло считая убытки и ругаясь с поставщиками и пассажирами, тоже недовольными задержкой. Понятно, что сохранение военной тайны в земландском порту, кишевшем не только солдатами, но и людьми самых разных занятий, превращалось в условность. Здесь ещё до получения официальных известий знали, что главные силы Лоэнграмма уже разбили Липштадский союз. Впрочем, большая часть земландцев откликнулась на сообщение о судьбе аристократической лиги лишь кратким вердиктом «Ну и хрен с ними». У них, в конце концов, хватало собственных проблем.
Прибытие скоростного посыльного корабля с Одина тоже не осталось для скучавших в порту секретом. Но вот с новостями на этот раз оказалось туго. На борту небольшого, но хорошо вооружённого судна был экипаж из солдат и офицеров военной полиции, а эти умеют держать язык за зубами. Они даже не покинули борт, за исключением офицера и двух солдат. А этот офицер, просмотрев в диспетчерской отложенные заявки местных, вызвал к себе капитана Бельмана.
- Порт будет блокирован ещё несколько дней, - сообщил офицер, не давая Бельману спросить, чем же он вызвал к себе интерес военной полиции. Впрочем, капитан, вероятно и так бы не решился. – Но вы можете покинуть его завтра, через двенадцать-четырнадцать часов, если согласны принять на борт группу людей, предоставить им три отдельные каюты и питание. Ну, и ответственность за их благополучную доставку на Ёрмуганд тоже будет на вас.
- Простите, господин коммандер, но сколько именно я должен принять людей, и как именно их разместить?
- Восемь человек. Молодая девушка, лейтенант военной полиции и группа охраны из шести солдат. Солдатам можно предоставить общую каюту, офицеру и пассажирке – отдельные. Сразу предупреждаю: все требования офицера выполнять немедленно. От контактов с обычными вашими пассажирами по возможности оградить. Лейтенант фон Бирхофф и его люди имеют право применять оружие без предупреждения. С девушкой имеет право общаться только сопровождающий офицер, продукты для неё передавать через него.
- Ссыльная?
- Быстро соображаете. Но лучше будет, если вы свои догадки оставите при себе.
Ссыльная и её конвоиры грузились на корабль рано утром, задолго до остальных пассажиров, когда в двигательном отсеке ещё шёл ремонт. Нет худа без добра – военная полиция оплатила услуги лучшей ремонтной команды в порту, да и флотские дали несколько своих техников, как успел убедиться Бельман, действительно весьма толковых. Жалко их к себе на борт взять нельзя.
Ещё не было шести утра по времени порта, как в военном броневагоне к кораблю подъехали и особо важные пассажиры. «Имеют право применять оружие без предупреждения»… А оружие, как убедился Бельман, у военников с собой было. Солдаты в полном десантном доспехе, офицер в облегчённой броне, но тоже и с пистолетом на поясе, и с тяжёлым бластером за спиной, как и его солдаты. Разве что без штурмового топора, в отличие от своих людей. Двое солдат, едва подойдя к трапу, заняли на нём позицию стволами бластеров наружу, ещё двое вошли в корабль и двинулись внутрь, проверить каюты, потом дверцу броневагона открыли, и офицер подал руку коротко стриженной светловолосой девушке лет шестнадцати, одетой в бесформенный рабочий комбинезон. Стоя на лесенке она была всё же выше рослого лейтенанта, посмотрела на него сверху вниз и, демонстративно не обращая внимания на предложенную руку, спустилась сама. Несмотря на тюремную стрижку и похожую на мешок одежду, незнакомка была весьма хороша собой и держалась с высокомерием пленной принцессы. Интересно, кого это ётуны послали на мою голову, подумал Бельман. Вот ведь незадача, никогда с высокородными осуждёнными не общался, и как с ними положено себя держать, понятия не имею. Ладно, пусть насчёт этого у сопровождающего лейтенанта голова болит. Кажется, она у него уже болит, судя по кислой физиономии.
Лейтенант пошёл впереди девушки, указывая ей дорогу и больше не пытаясь проявлять любезность. Следом за ними двинулись ещё двое солдат, внимательно смотревших по сторонам. Дежурившая на трапе пара пропустила их, двух слуг с багажными тележками и вошла следом, то и дело оглядываясь. Бельман сомневался, что кто-то и впрямь собрался бы напасть на корабль и отбить пленницу, скорее всего, военники просто были так приучены конвоировать важных заключённых. Проводив гостей взглядом, капитан поспешил в моторное отделение – проверить, как идут дела у ремонтной команды.
Первые четыре дня полёта прошли спокойно. Не только ссыльная со своими конвоирами не доставляла никаких проблем, но и остальные пассажиры вели себя тише, чем обычно: должно быть, слух, что на корабле, помимо штатной команды, есть ещё и отделение военной полиции, действовал даже на буйных.
Клаусу Бельману запомнился пятый день полёта, когда, уже вечером по бортовому времени, к нему вдруг наведался лейтенант фон Бирхофф. Бельман уже проверил обстановку на корабле – вполне здоровая с поправкой на контингент – и теперь досматривал с кружкой пива в руке очередную серию «Кладоискателей», собираясь пораньше лечь спать. В это время в переборку рядом с дверью кто-то постучал. Манера стучать была незнакомой.
- Кого ещё принесло? – нелюбезно осведомился капитан. – А… Простите, господин лейтенант.
Господин лейтенант явно чувствовал себя не в своей тарелке. И нелюбезность, и извинения он проигнорировал, с пару секунд, похоже, думал, с чего начать разговор, после чего спросил:
- Господин капитан, у вас есть вино?
Интересно. Что это наш бравый офицер решил отметить? Вино-то есть, но на периферии оно недёшево…
- Я заплачу по ценам Ёрмуганда, - поспешил добавить фон Бирхофф, видимо догадавшись о причине колебаний хозяина.
- Ну что вы…
- Заплачу. Военная полиция не обеднеет.
Странно он как-то произнёс «военная полиция», подумал Бельман, открывая сейф, находящийся тут же в каюте. Как будто не о своих, а о посторонних говорил. Может, недавно в ней служит?
- Сколько вам вина и какого? – поинтересовался капитан, мысленно накинув процентов двадцать цены. Сам сказал «не обеднеет», никто за язык не тянул.
- Я думаю, одной бутылки хватит. Какое получше.
- Красное фрейянское, «Вайнтрауб». Одинского или феззанского, простите, нет.
- Хорошо.
- Возьмёте?
- Нет. У меня будет к вам ещё одна просьба.
- Я слушаю, господин лейтенант. – Вот чёрт, похоже, и хлопоты какие-то нарисовались. Да и сон спугнул чёртов военник.
- У меня будет к вам просьба, - повторил фон Бирхофф. – Когда кок приготовит ужин, вы не могли бы отнести его и вино ссыльной в её каюту?
Удивил.
- А можно узнать, в честь чего, господин лейтенант? Надеюсь, вы не собираетесь её завтра расстрелять?
Лейтенанта от такого предположения передёрнуло. Нет, он явно в военной полиции совсем недавно. Чувства свои не привык скрывать.
- Нет, конечно. Видите ли… у ссыльной сегодня день рождения. Можете, кстати, её поздравить. Я потому и обратился к вам, что от меня она ни поздравлений, ни вина не примет. А вы, уж простите, производите впечатление единственного приличного человека на этом корабле.
Ещё больше удивил. Влюбился, что ли в подконвойную? Мне тут на борту не хватает ещё театральных страстей, переходящих в государственную измену… Но, честно говоря, не похоже. Скорее, такое впечатление, что он себя виноватым чувствует. Ну и… это… поздравлять её лейтенанту фон Бирхоффу, действительно, неудобно со всех точек зрения.
- Хорошо, поздравлю. Можно узнать, как её зовут, если это, конечно, не государственная тайна?
- Зовут её Элеонора. А вот фамилия её – действительно государственная тайна. Во всяком случае, пока. Поговорить с ней я вам разрешаю, если она захочет. Но предупреждаю – всё, что она скажет, также является государственной тайной, которую вы никому, кроме специально уполномоченных лиц, не имеете права сообщать.
- Ясно. Сколько лет ей исполняется?
- Шестнадцать.
- До чего плохо начинается юность… - пробормотал Бельман себе под нос.
- Да, - лейтенант сделался совсем мрачен, резко развернулся уходить, но в дверях оглянулся. – Однако тут я ничего не могу поделать.
И вышел.
Лайнер «Данциг» был переделан из старого десантного корабля и даже сохранил часть вооружения на борту, а также воинскую команду – раз в три месяца он ходил к планете Ёрмуганд, суровой, малонаселённой, да ещё и располагавшейся не в самом безопасном месте имперской периферии. Здесь вполне можно было опасаться и пиратского нападения. Так что команда «Данцига» состояла по большей части из бывших военных, по причине ранения или каких-то малозначительных для трибунала провинностей уволенных со службы. Пассажиры тоже обычно части представляли собой не самую приятную публику: рабочих, которые заключили кабальный контракт на несколько лет, чтобы спастись от каторги за долги (по мнению капитана Бельмана большинство из них меняло таким образом шило на мыло), сутенёров и работниц передвижных борделей, курсировавших по окраинам, а иной раз и весьма подозрительных личностей, в чьи дела капитан старался не вникать. Набивалось их из-за малого количества кораблей на линии как сельдей в бочку, на борту регулярно вспыхивали драки, а иногда случались и куда более неприятные происшествия. Хвала богам, ни на Земланде, ни на Ёрмуганде органы правопорядка обычно не интересовались тем, прибыло ли в место назначения ровно столько же пассажиров, сколько их убыло со стартовой площадки.
В этот раз Клаусу Бельману и так пришлось задержать отлёт из-за того, что порт на Земланде заняли войска адмирала Лоэнграмма, сражавшегося с аристократами. Вся ремонтная и заправочная служба работала на военный флот, а капитаны приграничных линий торчали на планете, уныло считая убытки и ругаясь с поставщиками и пассажирами, тоже недовольными задержкой. Понятно, что сохранение военной тайны в земландском порту, кишевшем не только солдатами, но и людьми самых разных занятий, превращалось в условность. Здесь ещё до получения официальных известий знали, что главные силы Лоэнграмма уже разбили Липштадский союз. Впрочем, большая часть земландцев откликнулась на сообщение о судьбе аристократической лиги лишь кратким вердиктом «Ну и хрен с ними». У них, в конце концов, хватало собственных проблем.
Прибытие скоростного посыльного корабля с Одина тоже не осталось для скучавших в порту секретом. Но вот с новостями на этот раз оказалось туго. На борту небольшого, но хорошо вооружённого судна был экипаж из солдат и офицеров военной полиции, а эти умеют держать язык за зубами. Они даже не покинули борт, за исключением офицера и двух солдат. А этот офицер, просмотрев в диспетчерской отложенные заявки местных, вызвал к себе капитана Бельмана.
- Порт будет блокирован ещё несколько дней, - сообщил офицер, не давая Бельману спросить, чем же он вызвал к себе интерес военной полиции. Впрочем, капитан, вероятно и так бы не решился. – Но вы можете покинуть его завтра, через двенадцать-четырнадцать часов, если согласны принять на борт группу людей, предоставить им три отдельные каюты и питание. Ну, и ответственность за их благополучную доставку на Ёрмуганд тоже будет на вас.
- Простите, господин коммандер, но сколько именно я должен принять людей, и как именно их разместить?
- Восемь человек. Молодая девушка, лейтенант военной полиции и группа охраны из шести солдат. Солдатам можно предоставить общую каюту, офицеру и пассажирке – отдельные. Сразу предупреждаю: все требования офицера выполнять немедленно. От контактов с обычными вашими пассажирами по возможности оградить. Лейтенант фон Бирхофф и его люди имеют право применять оружие без предупреждения. С девушкой имеет право общаться только сопровождающий офицер, продукты для неё передавать через него.
- Ссыльная?
- Быстро соображаете. Но лучше будет, если вы свои догадки оставите при себе.
Ссыльная и её конвоиры грузились на корабль рано утром, задолго до остальных пассажиров, когда в двигательном отсеке ещё шёл ремонт. Нет худа без добра – военная полиция оплатила услуги лучшей ремонтной команды в порту, да и флотские дали несколько своих техников, как успел убедиться Бельман, действительно весьма толковых. Жалко их к себе на борт взять нельзя.
Ещё не было шести утра по времени порта, как в военном броневагоне к кораблю подъехали и особо важные пассажиры. «Имеют право применять оружие без предупреждения»… А оружие, как убедился Бельман, у военников с собой было. Солдаты в полном десантном доспехе, офицер в облегчённой броне, но тоже и с пистолетом на поясе, и с тяжёлым бластером за спиной, как и его солдаты. Разве что без штурмового топора, в отличие от своих людей. Двое солдат, едва подойдя к трапу, заняли на нём позицию стволами бластеров наружу, ещё двое вошли в корабль и двинулись внутрь, проверить каюты, потом дверцу броневагона открыли, и офицер подал руку коротко стриженной светловолосой девушке лет шестнадцати, одетой в бесформенный рабочий комбинезон. Стоя на лесенке она была всё же выше рослого лейтенанта, посмотрела на него сверху вниз и, демонстративно не обращая внимания на предложенную руку, спустилась сама. Несмотря на тюремную стрижку и похожую на мешок одежду, незнакомка была весьма хороша собой и держалась с высокомерием пленной принцессы. Интересно, кого это ётуны послали на мою голову, подумал Бельман. Вот ведь незадача, никогда с высокородными осуждёнными не общался, и как с ними положено себя держать, понятия не имею. Ладно, пусть насчёт этого у сопровождающего лейтенанта голова болит. Кажется, она у него уже болит, судя по кислой физиономии.
Лейтенант пошёл впереди девушки, указывая ей дорогу и больше не пытаясь проявлять любезность. Следом за ними двинулись ещё двое солдат, внимательно смотревших по сторонам. Дежурившая на трапе пара пропустила их, двух слуг с багажными тележками и вошла следом, то и дело оглядываясь. Бельман сомневался, что кто-то и впрямь собрался бы напасть на корабль и отбить пленницу, скорее всего, военники просто были так приучены конвоировать важных заключённых. Проводив гостей взглядом, капитан поспешил в моторное отделение – проверить, как идут дела у ремонтной команды.
Первые четыре дня полёта прошли спокойно. Не только ссыльная со своими конвоирами не доставляла никаких проблем, но и остальные пассажиры вели себя тише, чем обычно: должно быть, слух, что на корабле, помимо штатной команды, есть ещё и отделение военной полиции, действовал даже на буйных.
Клаусу Бельману запомнился пятый день полёта, когда, уже вечером по бортовому времени, к нему вдруг наведался лейтенант фон Бирхофф. Бельман уже проверил обстановку на корабле – вполне здоровая с поправкой на контингент – и теперь досматривал с кружкой пива в руке очередную серию «Кладоискателей», собираясь пораньше лечь спать. В это время в переборку рядом с дверью кто-то постучал. Манера стучать была незнакомой.
- Кого ещё принесло? – нелюбезно осведомился капитан. – А… Простите, господин лейтенант.
Господин лейтенант явно чувствовал себя не в своей тарелке. И нелюбезность, и извинения он проигнорировал, с пару секунд, похоже, думал, с чего начать разговор, после чего спросил:
- Господин капитан, у вас есть вино?
Интересно. Что это наш бравый офицер решил отметить? Вино-то есть, но на периферии оно недёшево…
- Я заплачу по ценам Ёрмуганда, - поспешил добавить фон Бирхофф, видимо догадавшись о причине колебаний хозяина.
- Ну что вы…
- Заплачу. Военная полиция не обеднеет.
Странно он как-то произнёс «военная полиция», подумал Бельман, открывая сейф, находящийся тут же в каюте. Как будто не о своих, а о посторонних говорил. Может, недавно в ней служит?
- Сколько вам вина и какого? – поинтересовался капитан, мысленно накинув процентов двадцать цены. Сам сказал «не обеднеет», никто за язык не тянул.
- Я думаю, одной бутылки хватит. Какое получше.
- Красное фрейянское, «Вайнтрауб». Одинского или феззанского, простите, нет.
- Хорошо.
- Возьмёте?
- Нет. У меня будет к вам ещё одна просьба.
- Я слушаю, господин лейтенант. – Вот чёрт, похоже, и хлопоты какие-то нарисовались. Да и сон спугнул чёртов военник.
- У меня будет к вам просьба, - повторил фон Бирхофф. – Когда кок приготовит ужин, вы не могли бы отнести его и вино ссыльной в её каюту?
Удивил.
- А можно узнать, в честь чего, господин лейтенант? Надеюсь, вы не собираетесь её завтра расстрелять?
Лейтенанта от такого предположения передёрнуло. Нет, он явно в военной полиции совсем недавно. Чувства свои не привык скрывать.
- Нет, конечно. Видите ли… у ссыльной сегодня день рождения. Можете, кстати, её поздравить. Я потому и обратился к вам, что от меня она ни поздравлений, ни вина не примет. А вы, уж простите, производите впечатление единственного приличного человека на этом корабле.
Ещё больше удивил. Влюбился, что ли в подконвойную? Мне тут на борту не хватает ещё театральных страстей, переходящих в государственную измену… Но, честно говоря, не похоже. Скорее, такое впечатление, что он себя виноватым чувствует. Ну и… это… поздравлять её лейтенанту фон Бирхоффу, действительно, неудобно со всех точек зрения.
- Хорошо, поздравлю. Можно узнать, как её зовут, если это, конечно, не государственная тайна?
- Зовут её Элеонора. А вот фамилия её – действительно государственная тайна. Во всяком случае, пока. Поговорить с ней я вам разрешаю, если она захочет. Но предупреждаю – всё, что она скажет, также является государственной тайной, которую вы никому, кроме специально уполномоченных лиц, не имеете права сообщать.
- Ясно. Сколько лет ей исполняется?
- Шестнадцать.
- До чего плохо начинается юность… - пробормотал Бельман себе под нос.
- Да, - лейтенант сделался совсем мрачен, резко развернулся уходить, но в дверях оглянулся. – Однако тут я ничего не могу поделать.
И вышел.
@темы: Графомань, Легенда о героях Галактики